– Мои родители. Красивая пара, правда? – голос прозвучал совсем близко. Прямо за спиной. Она узнала его мгновенно. Мороз побежал по коже, надрывно сердце заколотилось в груди.

– Доктор Хадсон? – обернувшись, Руби вымученно улыбнулась сквозь обуявший тело ужас.

Заложив руки за спину, Уолтер стоял на расстоянии двух шагов и смотрел на нее точно такими же глазами, как женщина на портрете. Невозмутимый, высокий с генеральской выправкой и с аристократической выдержанностью на породистом лице, в строгом костюме табачного цвета с выглядывающим воротничком кофейной рубашки и идеально повязанным узлом галстуком. Руби десятки раз видела его в кабинете во время сеансов и никогда не испытывала к своему психиатру ни малейшей симпатии, но сейчас, абсолютно не изменившись внешне, Уолтер Хадсон вызывал голый, леденящий душу страх.

– Помимо благотворительности и путешествий они увлекались охотой, – непринужденно продолжил мужчина, проигнорировав изумленный возглас Руби Рэмси. Он прошел мимо напуганной гостьи и остановился напротив портрета. Теперь девушка видела только широкую спину и темноволосый затылок доктора.

– Этого сокола Кларе подарил арабский шейх, когда я был ребенком. Мужчины любили мою мать, а они любили ее, не стесняясь присутствия законного супруга. У отца не хватало смелости и характера, чтобы возразить. Иногда так бывает, Руби, – Хадсон неторопливо обернулся и окинул оторопевшую, промокшую под дождем гостью бесстрастным взглядом. – Пятьдесят лет назад этот дом и его территория выглядели совершенно иначе. Земли было гораздо больше, собственный пруд с лебедями и утками, конюшня и вольеры с гончими. До внезапной гибели отца резиденция процветала, а потом постепенно пришла в упадок. К сожалению, меня не было рядом с матерью, когда она столкнулась с финансовыми сложностями. Клара совершенно не умела считать деньги, только тратить. Материальной стороной всегда занимался отец. Первый инсульт случился с Кларой в самый пик женской красоты. Она мгновенно потеряла все: молодость, здоровье, влиятельных покровителей и большую часть имущества, которое пришлось распродать из-за накопленных долгов.

– Доктор Хадсон, разве вы не должны быть на конференции? – голос Руби предательски дрогнул, но слушать и дальше биографию семейства Хадсонов она не могла. Это было слишком странно. Девушка совершенно запуталась и ничего уже не понимала.

– А разве ты не должна быть дома, Руби? Со своей матерью, которой так сейчас нужна твоя забота? – невозмутимо спросил Уолтер и галантным жестом указал ей на кресло справа от себя. – Присаживайся. Ты выглядишь уставшей и замерзшей, – вежливо проговорил он. Девушка послушно села, потому что колени слишком сильно тряслись, а голова кружилась от потока хаотичных мыслей. Пугающий до жути хладнокровно-невозмутимый Уолтер Хадсон остался стоять на своем месте.

– Где Оливер, доктор? – подала голос Руби, растирая заледеневшие ладони друг о друга.

– Я же предупреждал, что искать встречи с моим сыном не стоит, – неодобрительно покачал головой Хадсон. Руби вжалась лопатками в мягкую спинку кресла, бледнея почти до синевы. – Здесь Оливер появляется не так часто, как я. Мы живем в городе и не в самом лучшем районе, но уже совсем скоро ситуация коренным образом изменится. Моя жена Элис обрела отца, которого никогда не знала, – Хадсон натянуто улыбнулся. – Удивительно, правда? Если бы мои родители знали, кто он и какое занимает положение в обществе, то приняли бы Элис в семью как родную дочь, но девушка-сирота не соответствовала их высоким вкусам. Они были жуткими снобами, Руби, – Уолтер неприязненно поморщился. – Считали, что брак должен заключаться только между равными классами, и верили в генетическую привилегированность аристократии. В генеалогическом древе моей матери немало титулованных английских фамилий, а тут какая-то безродная Элис на попечении тетки алкоголички. Отец и мать были в ужасе. «Только подумай, Уолтер, каких уродов тебе родит эта девушка», – говорили мне они.