– Оно мне не понадобится. Больше никаких записок и встреч. Все зашло слишком далеко. С тобой я…

– Чувствуешь себя другой? – проникновенно-чувственным голосом подхватил Оливер.

– Ни то, ни другое, – она мотнула головой. – С тобой я теряю себя.

– Это неправда, – с внезапно вспыхнувшей яростью возразил он. – Ты теряешь себя, когда отказываешься от меня. Ты же этого не хочешь. Открой глаза, Шерри, посмотри на меня, – резко развернув ее в своих стальных объятиях, Оливер врезался в распахнутые глаза твердым уверенным взглядом. – Я тот, кто тебе нужен.

– Ошибаешься, – положив ладонь на его щеку, девушка мягко прикоснулась губами к его губам. – Ты не тот, кто мне нужен.

– У тебя неделя на то, чтобы передумать, – сжав в кулак шелковистые локоны на белокуром затылке, он с силой запрокинул ее голову. – Через семь дней я жду тебя на маяке форта Кэрролл, в полночь, – жестко чеканил слова, словно вырезая из стали. – «Классное место» на этот раз выбираю я. Ты же знаешь, где это?

– Знаю, но меня там не будет. Или еще хуже, я буду там не одна.

– Тогда кто-то умрет, – бескомпромиссный жесткий поцелуй обжег ее губы.

– А я говорила, что однажды ты захочешь меня убить.

– Умрем не мы, Шерри. Умрем не мы…

«Если хочешь сохранить секрет, надо скрывать его и от себя».

Джордж Оруэлл

Руби Рэмси без стука открыла дверь в кабинет доктора Хадсона. Она впервые пришла без опоздания, минута в минуту. Психиатр пригласил ее войти вежливым кивком, окинув изучающим взглядом хрупкую фигуру, облаченную в унылое бежевое строгое платье с рукавами три четверти и кожаные босоножки с закрытым носом без каблука. Сегодня ее волосы были заплетены в целомудренную косу, а на лице, как и в прошлый визит, полностью отсутствовала косметика. Пациентка бесшумно прошествовала к ожидающему ее креслу напротив стола доктора и грациозно опустилась на удобное сиденье.

– Здравствуйте, доктор, – выдавив из себя дежурную улыбку, поприветствовала молчаливо рассматривающего ее Хадсона. Она не ждала одобрения или каких-либо положительных комментариев об изменениях в собственной внешности, и все же отстраненно-наблюдательная позиция Уолтера вызывала раздражение, пробуждая бунтарское желание стереть снисходительную бесстрастную гримасу с холеной рожи врача.

– Ты пропустила сеанс на прошлой неделе, – констатировал он без малейшего упрека. – Я был вынужден занести этот факт в личное дело.

– Я сообщила вашему секретарю, что не смогу прийти, – положив на колени стильный клатч от известного бренда, сдержанно проговорила девушка. Ей дико хотелось заорать или швырнуть чем-нибудь в упивающегося своей властью стареющего ублюдка.

– Наши встречи носят обязательный характер, Руби, и ты не можешь отменять или переносить их без веской на то причины, – ровным тоном произнес Хадсон.

– Умерла моя соседка, – прикусив щеку изнутри, отозвалась пациентка.

– Я знаю, – кивнул доктор. – Твоя мама звонила, предупреждала, что ты сильно огорчена этим печальным событием, и попросила внимательнее присмотреться к твоему состоянию.

– Со мной все в порядке, – непринужденно улыбнулась Руби Рэмси, ее пальцы коснулись кожи над широким браслетом часов, но заметив пристальный взгляд Уолтера Хадсона, проследивший за этим движением, резко одернула руку.