– Бедная-бедная девочка, – слова сочувствия растревожили момент внезапного просветления. Образы потухли, канули куда-то в непроглядную глубину забытья, откуда (Хани это чувствовала) их ни за что не выудить самой. – Никому не нужная девочка. – Ее слова звучали непринужденно, словно женщина наговаривала детскую считалочку.

Хани нахмурилась, не зная, смеются над ней или издеваются. Да кто она такая, эта госпожа Хелда, чтоб вот так, без приглашения, расхаживать по Белому шпилю, вторгаться в каждую дверь и беспокоить обитателей дурацкими наговорами и вопросами?

– Иди лучше, госпожа, – попросила северянка. Встала, всем видом давая понять, что хочет остаться одна.

– Как хочешь, – не стала спорить Хелда и тоже встала, изящным движением расправляя складки на юбке. Ее тонкие пальцы в кружевах перчаток казались на удивление длинными и тонкими. – Позволишь сделать тебе маленький подарок? В знак моей симпатии к маленькой пугливой девочке.

Неожиданно сердце Хани сжалось в кулак, остановилось. Девушка открывала рот, чтоб вдохнуть, сделать глоток жизни, но не могла. Тело будто сковало цепями – не пошевелиться. Почему так страшно?

– Это мелочь, конечно же, ничего стоящего. Всего лишь совет. – Она приблизилась губами к самому ее уху. – Никому не доверяй, если не хочешь сдохнуть.

– Что? – только и смогла спросить девушка.

Госпожа Хелда подмигнула ей, будто старинной подруге, и выскользнула прочь. Она не стала утруждать себя и закрывать дверь, та сама закрылась, проводив странную гостью печальным скрипом.

Прошло немало времени, прежде чем Хани справилась с собой и сумела сделать хотя бы шаг. Ее лихорадило: руки и ноги мелко дрожали, голова кружилась.

После тщетных попыток совладать со слабостью Хани не устояла ногах и упала, больно ударившись головой. Ее тело сковала судорога: она то выгибалась дугой, то складывалась пополам. Будто в самом деле превратилась в марионетку из балагана, которую дергал за ниточки неумеха-кукловод.

До кровати северянка добралась ползком. Едва забравшись на постель, укрылась с головой, свернулась клубком, чтобы скорее согреться. На нее свалилась внезапная сокрушительная слабость. Казалось, если на мгновение не прикрыть глаза, не дать отдых вспухшим векам, – мир перевернется и солнце покатится вспять.

Спать.

Заснуть и прогнать все воспоминания о ночной гостье, а вместе с ними и зарожденный ее словами страх.

– …Скальд милостивый, да сколько тебя можно будить, девчонка!

Хани брыкнулась, будто на нее вылили кувшин ледяной воды, вскочила, опираясь на руки, и сонным взглядом осмотрелась.

«Не может быть, я ведь только-только закрыла глаза», – было первой связной мыслью. В следующее мгновение Тора чуть не силой выволокла ее из постели, всучила аккуратно сложенный тканевой сверток и велела идти за ней. Хани не посмела спорить.

Они миновали несколько пролетов вниз, свернули в одну из арок. Почти все место в комнате, где они оказались, занимал круглый бассейн, до краев наполненный водой. Тора велела раздеваться и привести себя в порядок. Хани снова исполнила приказы. Вода в бассейне оказалась ледяной, тело отказывалось поддаваться добровольной пытке холодом, но взгляд фергайры был еще холоднее, и северянка, зажмурившись, нырнула.