– Так вот, джинсы, Мирослав Вячеславович, придётся выкинуть, Мань, дай ему свои до дому дойти, – крикнул Фома, и когда Манины шаги застучали по лестнице, чуть тише сказал: – Да и трусы ваши тоже отслужили, жалко, понимаю, семейники с сердечками предназначались для более романтического случая, но знаешь, Славик, мы предполагаем – господь располагает, – шутил Фома.

Вместе с обезболивающими Славику поставили и успокаивающие, поэтому он лежал на животе и, наверное, первый раз в жизни воспринимал все положительно и даже с улыбкой.

– Бог с ними, – улыбаясь, ответил он, – они мне никогда не нравились. Просто я готовился, я надеялся, мне мама Мани, Виктория Владимировна, сказала, что она уехала в «гнездо» одна, без разрешения. Мне подумалось, что она так бунтанула из-за меня, ведь мы встречались.

– Два дня, – вставила Маня, спустившись со второго этажа и держа в руках спортивные штаны красного цвета с белыми лампасами. – Держи.

– А это не имеет никакого значения, благодарю, – поспорил Славик, – но вы понимаете, кстати, простите, вы не представились.

– Фома Фомич Навозов к вашим услугам, – находясь в превосходном настроении, сказал Фома, вытирая руки. – Все готово, можете одеваться, по возможности ближайшие трое суток на попу не садитесь. Маня, а не попить ли нам чаю? Всем вместе.

– Не знаю, Славик точно не заслужил, – бубня себе под нос, Маня направилась в кухню кипятить чайник.

– Так вот, Фома Фомич, мы знаем друг друга с Маней всю жизнь, а вот два месяца назад случилось необъяснимое. Между нами пробежала искра, и Манюня согласилась сходить со мной на лекцию.

– Это был кризис среднего возраста, я переживала свой сорокалетний юбилей и никак не могла с ним смириться, а про лекцию я на твоем месте вообще бы молчала, нас выкинули, между прочим, по твоей вине, – вставила Маня, разливая по чашкам чай.

– Это просто Волчанский не любит конкурентное мнение, он зарвавшийся выскочка, который случайно написал статью, которую опять же совершенно случайно напечатали на информационном канале на интернет-портале. Я вообще предполагаю, что это произошло за деньги, – Славик немного увлекся критикой конкурента, – просто повезло, можно сказать. А ты зря так, – он, словно вспомнив, с чего начал, снова обратился к Мане, – потом мы сидели с тобой в ресторане, разговаривали, Маня, ищи плюсы.

– Есть еще один плюс, – воскликнула Маня, – как же я про него забыла?! После того знаменательного похода в столовую мне позвонила твоя мама и настоятельно потребовала отстать от ее кровиночки, не для меня она этот цветочек растила, – у Мани тоже начало подниматься настроение, они сидели втроем за столом, вернее сказать, вдвоем, потому как Славик пил чай стоя.

– Согласен, мама была некорректна и преждевременна, но ты должна понять её, она ждет внуков, а, по её подсчетам, ты покинула уже детородный возраст лет пять назад, – Славик говорил всё это так, будто доказывал какую-то теорему.

– Спасибо и твоей маме, и тебе, – покраснев, сказала Маня.

– Но скажу в свое оправдание: я с мамой не согласен и придерживаюсь другой точки зрения – и в сорок лет женщина может родить.