У Аркадия был очень странный дом. Много было детских приспособлений для отдыха: санки, лыжи, коньки были сложены аккуратно в коридоре. Ледянка, большая и красивая с изображением птиц «Энгри бердс», валялась прям во дворе. В доме было все простенько, но чисто и как-то не обжито. «Как в казарме», – подумал Фома. «Как в пансионате «Гвоздика»», – подумала Маня. Аркадий встретил их не очень дружелюбно, впрочем, и как Ндс, хотя, надо отдать должное, умный пес Маню узнал, а вот Фома ему явно не понравился, и пока Аркадий их не познакомил, держал его на пороге, прижавшись к двери.
– Ну и охранник у тебя, – сказал Фома, когда все формальности были соблюдены, все были познакомлены и усажены на диван под не менее пристальным присмотром Ндса.
– Да, Ндс – это моя гордость, мой единственный друг, – с особенным удовольствием ответил Аркадий.
– Почему Ндс? – поинтересовалась Маня.
– Мне подарила пса мама, она бухгалтер, говорит, будешь его звать и меня вспоминать, – улыбаясь, ответил Аркадий, видно было, что ему приятно об этом говорить, и его прием стал более приветливым.
– Хотите чай или кофе? – спросил хозяин.
– Я кофе, если натуральный, – сказала Маня.
– В зернах, сам варю в турке, так что натуральней не бывает, Мария, ты пальчики оближешь, – пообещал Аркадий и начал хозяйничать в кухне, которая была соединена с гостиной и находилась здесь же.
– Уже на ты, быстро же вы, – шепнул Фома Мане, а вслух сказал: – А я буду чай, его ты тоже сам собираешь, – ему очень не понравилось, что Аркадий тыкает Мане, а та ему чересчур широко улыбается. От этого всего на душе стало противно и тошно.
– Нет, я кофеман, – не понял сарказма Аркадий, – и поэтому чай у меня обычный, даже не могу похвастаться зеленым, только черный в пакетиках.
– Ну, что ж, кофеман, тогда я тоже попробую твой фирменный кофе. Аркадий, а ты ходил уже к полицейским? – начал потихоньку уточнять Фома то, зачем они пришли.
– Да я там был еще в первый день после происшествия, но я им ничем не помог. Убитого я не знал, ничего не видел, – поставив турку на огонь, сказал Аркадий.
– Точно не видел? – уточнил Фома.
Аркадий, взглянул на Маню и понял, что она все поведала своему другу, оценив обстановку, он так же спокойно сказал:
– Если ты, Фома, говоришь про то, что я рассказал Мане, то да, сознаюсь, видел этих двоих, но полиции я это не сказал, не хотел компрометировать этих милых ни в чем не повинных людей.
Кофе начал пахнуть, и Аркадий стал более внимательней наблюдать за туркой.
– Не из-за хорошего отношения к людям ты, Аркадий, не стал говорить, кого видел, а из-за того, что пришлось бы объяснять, что ты сам там делал, – сказал Фома.
– Глупости, – продолжал смотреть за кофе Аркадий, – я гулял с собакой.
– И утром вы гуляли, – продолжал давить на хозяина Фома, – и в обед, а несколько дней назад тебя видели выходящим из ее дома, и все бы ничего, да только в это время хозяйки дома не было.
В тишине было слышно, как кофе, сбежав из турки, тушит огонь на плите.
День пролетел незаметно, солнце уже клонилось к горизонту, ох уж эти зимние ночи, они длинные и печальные. После исповеди Аркадия Мане было не по себе, в желудке не было ни крошки за весь день, кофе Аркадия, который действительно был замечательным, был не в счет.