– А вы, Ира, были с ним знакомы? – спросила Маня.

– Нет, – продолжая гладить плачущую сестру, ответила она. – На море Нина ездила одна, мне же необходимо было остаться в Москве по работе. Конечно, Нина рассказала мне, я даже уговаривала ее не разрывать с ним отношения, ведь это он для других мажор, а с ней у него, возможно, была любовь. Видя, как она убивается, пытаясь его забыть, я просила ее дать ему шанс, но Нина была непреклонна, а позже все успокоилось.

– Как он оказался здесь? – продолжала причитать Нина.

– Возможно, вы рассказывали ему про свою дачу и он решил вас все же здесь поискать? – высказала предположение Маня.

– Этой дачи летом еще не было, – грустно сказала Ира, – мы купили ее в октябре.

Маня вместе с поджидающим ее у дома близняшек Фомой перед дальнейшим обходом соседей решили заглянуть к оперативнику Коле, поделиться информацией. Рассказали они про то, что Аркадий в ночь убийства был у озера, кого он там видел, а также про странные разговоры у забора Миши Ефремовича и подозрительное поведение Варвары, убегающей, оглядываясь, в лес, и, выдав столь ценную информацию, они, естественно, надеялись на обратную связь. Но Николай Гусик не спешил делиться.

– Странно, да, с Ниной получилось, она клянется, что не видела его с лета, как вы думаете, совпадение, что он появился здесь, или нет? – вроде как поддерживала интересный разговор Маня.

– Да врет она, – спокойно ответил Коля. – У нашего мажора соцсетей нет, папа запретил. Когда-то именно по ним мальчика и прав лишали, и на пятнадцать суток закрывали. Для нас, конечно, это плохо, так как из интернета можно узнать о человеке если не все, то почти все. Телефона с трупом тоже не обнаружено, но было у телефона облако, наши компьютерщики работали бы еще неделю, но его папа подключил своих, и вот они вытянули все фото, что были там, в том числе и эту, взгляните.

Коля протянул им свой смартфон.

– Как видите, фотография сделана в декабре, – ухмыльнулся опер.

Действительно, на фото были Нина и убитый Валера, они стояли в обнимку счастливые и влюбленные, а на заднем фоне была заснеженная дорога.

– Боже, какие они счастливые, – расплылась в улыбке Маня. – Теперь мы понимаем, что она нам врет, но зачем? Как она отреагировала на эту фотографию?

– А ничего, мы ей не показывали ее, придержали для лучших времен, пока нам ей нечего предъявить, – сказал Коля.

– А вот это вы правильно сделали, – задумчиво разглядывая фотографию, сказал Фома. – Это хорошее фото, я кое-что из него понял, но пока мои выводы тоже ничего не доказывают.

– Послушай, Фома, я понимаю, ты перед Марь Иванной такой важный тут стоишь, – ухмыльнулся опер Коля, – но давай пропустим эту интригу и возгласы «какой вы, Фома, умный», быстро тебе похлопаем, и ты расскажешь свои предположения.

Под хихиканье Мани Фома покраснел как первоклассник, и от того, что раскусили его небольшую миниатюру, схватил Маню за руку и рванул к выходу.

– Пока нечего сказать, Коль, – на ходу сказал он, – но, как только я все пойму, обещаю, ты будешь первым, кому я все расскажу. А сейчас нам с Марь Иванной надо посетить как минимум еще три дома.