– Так что ты все-таки играл?
– Фриц Крейслер «Муки любви», – немного смущаясь, ответил Михаил.
– Ну, я почему-то так и подумал, – рассеянно ответил Фома и, уже привычным жестом взяв Маню за руку, вывел её на улицу.
Они долго спорили, куда дальше, Маня говорила, что надо идти к Инессе, Фома же настаивал на Людмиле Владимировне с Варварой. К консенсусу прийти не удалось, решили играть в «камень, ножницы, бумага», вероломно победил Фома, выкинув на Манины ножницы свой твердый камень.
– И нечего дуться, – сказал Фома, когда они уже понимались на ступеньки дома учительницы и ее дочки, – все было по-честному, надо уметь проигрывать, ваша тетя, когда учила вас манерам, не рассказывала об этом?
И Мане сразу вспомнилась комната в «гнезде», залитая светом, племянники, все, кроме маленькой еще тогда Марики, сидели и играли в карты. Марго не просто не запрещала, но даже поощряла это времяпровождение. Она научила играть детей в преферанс, в покер и даже в фараона. В свое оправдание она любила цитировать дядюшку Пушкина, временами успешного игрока:
– …Без карт не можно жить. Кто ими в обществе себя не занимает, воспитан дурно тот и скучен всем бывает.
Но дети все равно выбирали старого доброго дурака. Лёлька никогда не проигрывала, поэтому она всегда с удовольствием садилась за любую игру. Но на этот раз все пошло не так, Илья приехал в «гнездо» каким-то другим, повзрослевшим, что ли, конечно, очки все равно делали из него ботана, но появилась в нем подростковая дерзость, которой не было никогда раньше. Он с легкостью выиграл первую партию, Лёлька, конечно, расстроилась, но пробурчала, что ему повезло, да и «дурой» осталась Маня, поэтому было не критично. Но когда в следующем круге Илья подтвердил свой титул, а бедную Лёльку оставил в «дураках», намеренно, как показалось Мане, случился настоящий скандал. Мальвина начала визжать, оскорблять ухмыляющегося Илью, он в свою очередь был очень горд собой, а она после потока оскорблений в его адрес вообще кинула ему карты в лицо.
Минут пять Марго, затягиваясь сигаретой с длинным мундштуком, внимательно на это смотрела, после подошла и залепила звонкую пощечину Лёльке.
– Мальвина, сейчас же замолчи, – спокойным, но каменным голосом сказала тетушка. – Воспитанная девушка должна уметь проигрывать. Бери пример с Марии, так, как проигрывает она, не умеешь ни ты, ни Илья.
– Сомнительный комплимент, – выкрикнула все еще заведенная Лёлька. – Я никогда в этой жизни проигрывать не буду.
– Так не бывает, хочешь ты того или нет, но в жизни будут не только взлеты, но и падения, и от того, с каким достоинством ты сможешь пережить проигрыш, во многом зависит твоя дальнейшая жизнь. Так что, Мария, тебе пять за принятие поражения.
Это был первый и последний раз, когда Марго ее похвалила.
– Мама, к нам еще гости, – это Варвара, увидев их на крыльце, вышла навстречу. – Вы проходите, а я в магазин сбегаю за молоком.
За столом в небольшой столовой сидели двое – Людмила Владимировна и дядя Митя, на столе стоял электрический самовар, разрисованный под гжель, и горка блинов. Вокруг в миленьких вазочках стояло варенье и сметана. Фома и Маня тут же вспомнили, что, кроме Мишиной баранки, они ничего не ели, и неприлично громко сглотнули слюну.