Но даже если бы, гипотетически, Соня пришла в себя, она никогда не стала бы прежней. Мозг был безнадежно поврежден.

«Поверьте, так лучше», — слышала Полина. Слышала и отказывалась верить.

…Похороны. Черный провал, никаких воспоминаний. Слава богу. Хотя меньше всего на свете Полина хотела бы славить того, кто отнял у нее Соню.

…Два часа ночи. Полина очнулась — она больше не спала, как все нормальные люди, а только проваливалась в наркотическое забытье и выпадала из него. Женя сидел на кровати, подвернув под себя ноги. Горел ночник. На прикроватном столике — опустевшая бутылка водки и стакан. Женя плакал, а она ничего не могла понять, не могла сообразить, что делать, что сказать. Отупела от таблеток, головной боли, от постоянного, непреходящего отчаяния. «Все кончено», — пробормотала она в итоге. Или, может, только подумала? И снова закрыла глаза.

…После поминок на девятый день Полине стало плохо. Гипертонический криз. Нервный срыв. Две недели она пролежала в больнице. Отдельная палата, внимательные врачи. Снова лекарства, слова утешения, расспросы и советы, сеансы Олега Павловича. Когда пришла пора выписываться из клиники, Женя хотел отправить ее в санаторий, но Полина наотрез отказалась. Хватит с нее врачей, больниц и капельниц.

Она оказалась дома. Но дом был неузнаваем. В ее сознании дом ассоциировался с присутствием Сони — с ее голосом, смехом, капризами и шуточками, с ее котом.

А теперь все стало другим.

Так бывает, если приехать в родной город после долгого отсутствия. Вроде бы все на своих местах — здания, улицы, скверы, парки и мосты. Но что-то чужое есть в этой картине. Видимо, глаз успел отвыкнуть от нее, поэтому многие вещи видятся иначе.

А может, некая таинственная сила изменила что-то, перепутала, перемешала атомы и молекулы, сдвинула углы, сместила перспективу — и тебе больше не удастся вернуться в ту точку бытия, которую ты однажды покинул.

Полине вдруг подумалось, что мир, каким она его знала, изменился безвозвратно. И во всем этом огромном мире, со всеми его городами и странами, просторами полей, лесами и океанами, теперь нет для нее места. Не за что зацепиться, негде остановиться и преклонить голову. Нет дороги, по которой захотелось бы отправиться в путь, нет конечного пункта, куда можно прибыть, нет тех, встреча с кем была бы желанна.

Медленно ходила она по комнатам, которые вдруг стали казаться слишком большими и незнакомыми, и думала, что ощущает себя гостьей в собственном доме. Прикасалась к мебели и стенам, придвинула к столу стулья в кухне, поправила покрывало на кровати… Хотела зайти в детскую — и побоялась. Таблетки Полина пила горстями, лекарства, казалось, теперь контролировали все функции ее организма, но даже их силы могло и не хватить. Время еще не пришло.

— Может, приляжешь? — участливо спросил Женя. Он забрал ее из больницы.

— Належалась уже, — отказалась Полина.

Муж промолчал.

— Тебе не нужно сегодня на работу?

— Нет, — коротко ответил он. Она кивнула. — Хочешь, закажем пиццу или еще что-то? А может, ты хочешь сама что-то приготовить? Давай я помогу.