– А где Вася?

– Рядом с тобой висит. Он вообще любит на этом месте повисеть. С тех пор, как здесь повесился, – ответил Григорий Алексеевич такое, от чего я на месте подскочила.

Огляделась – сочиняет! Никого в столовой, кроме нас, не было! Или Вася – микроскопический хомячок, которого еще и разглядеть надо? Висит?!

– Где?! – у меня вдохи перекрывались выдохами от накатившей жути.

– Я пошутил, уборщица. – Григорий Алексеевич наконец-то со смехом встал. – Нет здесь никакого Васи, сама ведь видишь. Я иногда разговариваю с самим собой – это от одиночества. Чувствуешь, как я веду к тому, что прошу прекратить мое одиночество?

Подобное я успешно пропускала мимо ушей:

– Бывает! Я и сама изредка люблю поговорить с человеком, полностью разделяющим мои убеждения. Но еще ни разу не называла себя «Васей»!

– А какая разница? Мне и «Гриша» не особенно нравится.

Я выдохнула с некоторым облегчением:

– Ну ладно, дело ваше. Это объяснение я хотя бы понять могу. Итак, на выход?

Он прошел мимо с усмешкой и на самом деле направился к двери. Я нетерпеливо топталась за его спиной – рвалась на свободу примерно так же, как когда-то Ирина Ивановна из офиса. И все-таки радовалась. Ничем плохим моя преступная вылазка не обернулась, даже наоборот – приятно поболтали. То-то Танюшка будет удивлена.

Открытие двери я наблюдала с особым любопытством – босс просто приложил ладонь к поверхности и потянул на себя. Надо же, я про такие способы слыхом не слыхивала. В следующий раз сама попробую. То есть я точно нацелилась, что следующий раз будет? Да конечно, будет! Ему следовало устроить что-то немыслимое, чтобы меня сильнее насторожить. А когда любое действие не оборачивается проблемами – психика продолжает намеченную траекторию полета.

Вежливо попрощавшись, я подошла к лифту, нажала кнопку. Григорий Алексеевич, как самый приветливый хозяин, не спешил захлопнуть дверь и с улыбкой смотрел на меня. Я тоже косилась и тоже улыбалась. Мы тут такие оба приветливые и дружелюбные, загляденье!

Я уже заходила в лифт, когда расслышала:

– Дуй за ней, хоть какой-то толк от тебя будет. И маякни мне, если попадет в опасность. С таким бойким характером она рано или поздно вляпается…

Конца фразы я не расслышала и закатила глаза к потолку. Это он по телефону с кем-то или опять с воображаемым собой? Вот только в описании как-то запросто угадывалась именно моя персона. Но за мной никто не пошел – и то славно.

За мной никто не пошел, но легкое оцепенение с плеч так и не стряхивалось. И разумный страх настиг меня много позже, когда я уже отстраненно со стороны представила, что натворила. И как я избежала проблем только по той причине, что за Григорием Алексеевичем вообще не замечено привычных шаблонов поведения: застал дома постороннюю – усадил обедать, будто именно так в любой ситуации и поступают обычные люди. Он с самого начала виделся мне всяким, но только не обычным.

Особенно сильный озноб прошиб после резонных слов Татьяны, которой я вкратце рассказала содержание предыдущей главы по телефону:

– Открыто признает, что общение с ним меняет людей в худшую сторону, и самому себе говорит: «Не путайся под ногами»? От последнего особенно несет биполярочкой. Ничего-то ты, Люба, важного не узнала, а я так на тебя рассчитывала! Но все-таки к выводу привела – сегодня же пишу новое резюме и начинаю искать другую работу. Ну их, эти временные провалы.