Когда дым рассеялся и ещё до того, как на «Адзуму» посыпались следующие бомбы, мы с Эрихом рассмотрели повреждения, нанесённые бомбой. Да, такие повреждения, однако, очень серьёзны. Корма была разворочена, орудия отсутствовали, их снесло в воду. Палуба пошла волнами, в месте разрыва – «розочка», изувеченной брони концами внутрь. Оттуда валил дым, и виднелись языки пожара, а сам крейсер стремительно терял ход, заметно оседая на корму. Потом было ещё два попадания, пятисоткой и соткой. Это и добило крейсер, да ещё был подрыв погребов, и корабль стал стремительно тонуть.

Кулагин повёл свой отряд обратно на аэродром, последний бомбардировщик едва тянул, левый мотор работал с перебоями. Или было попадание с крейсера, хотя вроде по самолётам никто не стрелял, или, возможно, мотор не выдержал полной бомбовой нагрузки, произошёл перегрев, и в результате имеем то, что имеем. Ничего, планёр хороший, пустой бомбардировщик и на одном моторе может долететь. При тренировках это отрабатывалось. Посмотрев на номер бомбардировщика, что имел проблемы с двигателем, поморщился. Похоже, это переусердствовал пилот из аргентинских добровольцев. Я знал, на какой машине тот летал. Кстати, это он шёл за Кулагиным и имел на борту сотки. Одну из них он положил достаточно прицельно, вызвав пожары на полубаке «Адзумы».

А в это время подходила вторая волна под командованием капитана второго ранга Ларина. «Адзима» уже легла на бок, так что они пошли на неподвижного бывшего «Баяна». Бомбардировка – как на полигоне. Встав на боевой курс, бомбардировщики засыпали крейсер бомбами. Несмотря на то что в пожарах и подрывах крейсер стал заваливаться на правый борт, бомбардировщики продолжали сбрасывать на гибнувший корабль свой смертоносный груз. Не на него, так в море придётся это сделать, совершать посадку на палубу авианосца с бомбами было категорически запрещено.

– Ну вот и всё, было два крейсера – и нет их.

– Да, не ожидал такого результата, ведь по силе эти механизмы несравнимы, – отозвался ошарашенный Эрих.

Несмотря на эмоции, снимать он не переставал.

– Да, многие недооценивают самолёты, а теперь поймут, какая это сила… Ладно, возвращаемся.

– А японские моряки?

– Не думаю, что много их выжило, однако вспомогательный крейсер «Акация» уже идёт полным ходом из Тайбэя к месту боя. Так что подберёт выживших.

– Это хорошо.

Мы догнали строй бомбардировщиков и вместе со вторым наблюдателем, с которого делались снимки для штаба флота, стали сопровождать самолёты к аэродрому. Добравшись до суши, я не стал смотреть, как бомбардировщики осторожно, по одному совершают посадку на аэродроме, а, приводнившись в бухте и подогнав гидросамолёт к пирсу, где и была стоянка разведывательных самолётов, дождался, когда на лодке подвезут канат и нас вручную подтянут к берегу. Там выбрался на пирс и поспешил в штаб флота. Сейчас техники и оружейники экстренно готовят самолёты ко второму вылету, летит вторая смена лётчиков. Их цель – вторая группа с бронепалубным крейсером и тремя миноносцами. Разбомбить миноносцы надежды мало, и цель маленькая, и юркие они, если только сыпнуть сотками и случайно попасть, а вот крейсер отправить на дно все шансы есть. Поэтому две трети бомбардировщиков брали сотки на борт, у нас их было просто больше, а пятисотики нужно беречь для броненосцев, в их эффективности мы убедились на деле.