Также полковник просил обеспечить воздушную разведку и прикрытие с воздуха, особенно бомбардировщиками. Около трёх сотен пленных направлены к нам под конвоем. Летуны сообщили, что работа по аэродрому сдвинулась с мёртвой точки, им выделялись люди из местных и шанцевый инструмент. Поле, найденное ими, вполне подходящее и совершенно пустое, так что помимо выравнивания будущей взлётной полосы там планировалось построить казармы, дома для лётчиков, склады и башню наблюдения за полётами. То есть повторить инфраструктуру аэродрома в Париже. Правильное решение, но долгосрочное. Я велел выделить им пока палатки, в них поживут, главное – развернуть авиачасть и начать работать, полковник очень просил. Васильев отправил на аэродром зама, тот проследит за работами, а сам с большей частью своих людей отправился на судно, где находилась техника эскадрильи, нужно было осторожно переправить разобранные самолёты на пирс, там будут ждать выделенные комендантом повозки для перевозки их на поле. Когда взлётная полоса будет готова, техники соберут самолёты, проверят их, и эскадрилья будет готова к действию. Для аэродрома уже была выделена охрана, взвод солдат при пяти пулемётах, из них два трофейных. Их задача сделать стационарные узлы обороны и взять под охрану аэродром. Там поручик Ен командовал, указывал, где ставить пулемётные точки, чтобы те перекрывали всё вокруг и не оставались мёртвые зоны.

После лётчиков я наконец смог поговорить и с морским офицером. Тот чуть в стороне ожидал, и к нему часто прибегали связные с последними новостями, так что он был хорошо информирован по действию нашей небольшой, но уже настоящей флотской эскадры. Первым делом он сообщил, что все четыре боевых корабля полностью очищены от противника, последних японских моряков отыскали по закоулкам и отправили в лагерь для военнопленных. Миноносцы уже осваиваются и вышли в открытое море на ходовые испытания и на тренировки. Через пару дней их можно будет включать в работу. На «Фудзи» сейчас идёт ремонт, повреждены некоторые его части. Работы мелкие, но всё же требующие время, так что на ближайшие шесть дней на броненосец можно не рассчитывать. В принципе я и не собирался. Мы его и планировали ввести в состав береговой обороны. Будет подходы охранять.

С «Корейцем» дела обстояли гораздо лучше, команда осваивается, причём её треть, включая командира корабля и адмирала, ходили ранее на нём же, так что знали его от и до. Уже через пару дней крейсер можно полноценно использовать, он будет введён в строй. Так же офицер сообщил, что воздушная авиаразведка обнаружила шесть пароходов – пять под японским флагом, один нейтрал. Вернувшись, лётнаб доложил местонахождение и курс всех японцев, и к ним было направлено четыре вспомогательных крейсера. Среди них и мой «Низвергатель». Так как он продолжал входить в состав экспедиционного флота и имел полную команду, разве что абордажников добавили, то адмирал отправил его в море на перехват самого дальнего из пароходов. Миноносцы пока были на учениях, их не трогали, наши вооружённые пароходы вполне справятся, они уже пару часов как покинули порт, благо команды успели пополнить запасы угля. Только один вспомогательный крейсер остался в порту. Были проблемы с машинами, и там шёл ремонт.