Недолгое бурление в толпе – и ко мне вышло семнадцать человек. Мы прошли в достаточно просторный зал для совещаний административного здания, уже подготовленного под комендатуру. По его коридорам бегали солдаты или быстро ходили офицеры, куда-то тянули два телефонных провода. Видимо, трофеи использовали, у нас телефонов не было. Комендатура обживалась.

С тайваньцами я общался долго, семеро почти сразу отсеялись, мне не понравилось, как они со мной говорили через губу, и я сделал запись, чтобы впредь никаких благ они не получали. Остальные же китайцы, почти все в прошлом имевшие высокие посты, остались. Тут был бывший начальник порта, заместитель начальника полиции, четыре офицера, один бывший командир батальона, другие – или предприниматели, или чиновники невысокого ранга. Однако все они были нужны. После достаточно долгих и тяжёлых переговоров между нами было заключено соглашение: они работают на меня, по своим специальностям, дальше уже я сдерживаю обещания. Более того, был составлен договор на русском и китайском языках. Когда все подписались, отказавшихся не было, я попросил тайваньцев найти тех, кто знает русский. Должны такие тут быть. Их следовало отправить в комендатуру на должность переводчика. К сожалению, кроме меня и одного солдата при коменданте, никто китайского не знал, Ей разве что, но он оборудует пулемётные позиции вокруг города и у будущего аэродрома. Да и солдат китайский язык знал так-сяк, он ранее охранял строительство железной дороги на Дальний Восток, вот и нахватался. Что говорят, всё понимал, ответить было сложно, словарный запас маленький.

Комендант, прибывший по моему приказу, выслушал о пополнении: я приказал ему сформировать из тайваньских добровольцев одну пехотную роту и одну артиллерийскую батарею, оснащая их трофейным оружием и униформой, но с нашими знаками различия. Роту направить пока на охрану японских военнопленных.

– А не выпустят? – с сомнением спросил штабс-капитан.

– Тут другого нужно бояться, местные японцев очень не любят, были причины, у них администрация вела жёсткую политику. Так что как бы они всех пленных не постреляли. Поэтому офицера и отделение солдат всё же выдели, чтобы присматривали за ними. Пусть наши у пулемётов стоят. Когда местные освоятся, развернём в батальон. Будет участвовать с нами в боях с японцами. Уже договорился. Если будут ещё добровольцы, то их будем использовать в береговой охране. Пусть остров свой защищают, ну и нашу базу заодно.

– Командир, а что вы им такое говорили, что и на площади вас странно восприняли, и эти какие-то задумчивые?

– Сказал, что на остров мы пришли навсегда, – спокойно ответил я.

– Это как? – несколько изумился комендант.

– В прямом смысле этого слова. Я планирую победить Японию, это не так и сложно, если знать, куда бить, а я знаю, куда и как. Это вопрос решаемый, меня он не особо беспокоит, однако, когда Япония капитулирует, нужно что-то ещё с них взять, кроме извинения за арест судна…

– Кстати, командир, когда наши освободили тюрьму, то нашли там экипаж «Глории», только капитана и штурмана нет, их японцы с собой забрали. Экипаж освобождён, направлен на отдых в гостиницу. Мы её взяли под контроль, теперь это ведомственная гостиница комендатуры. Принадлежала японцам, а персонал местный. Договорились, что будем платить им чуть больше японцев. Те вообще мало платили.