Я молчал. Только когда в очередной раз участковый подошёл слишком близко, изловчился и врезал его ногой в пах. Тот завыл, присел, зажав гениталии, а меня сбили со стула назад (теперь я понял, почему спинка стула сломана), и начали пинать ногами. Больше всех усердствовал участковый, который даже запрыгнул мне на грудь, на живот и стал меня топтать, матерясь и брызгая слюнями.

В этот момент кто-то постучал в дверь. Все затихли, отойдя от моего бездыханного тела, и я сквозь темнеющее сознание услышал, как резкий голос отчитывает тех, кто был в комнате:

– Дебилы! Вы что наделали! У него все рёбра сломаны, зубы выбиты! Он же не дышит! Глупые суки – вы пойдёте под суд, в Нижний Тагил поедете, козлы тупорылые! Вот что теперь с ним делать?! Ну что, уроды?

– Может скорую…ну, увлеклись, Валентин Фёдорович…он ведь тварь порвал девчонку, кровь из неё пил. Жалко. Вот и не рассчитали. Что делать-то?

– Что-что, думать надо! Ну, идиоты, ну скоты – не допросом вы увлеклись, а водкой! Василич – от тебя я такого вообще не ожидал.

– Виноваты…так что делать-то, Фёдорыч? Помогай, ты же умный!

– Вот что, сейчас я возьму ключи от выхода через паспортный стол. Ты подгони машину к второму входу. Мы загрузим его в машину, потом вывезем за город и закопаем. Будем считать это справедливым наказанием за преступление. И все молчать! Если кто-нибудь, когда-нибудь вякнет – я сам пристрелю!

– Да ты чо, Фёдорыч! Мы по гроб жизни! Да мы…

– Заткнитесь! Давай быстро машину гони. А вы заверните его вот в эти мешки.

– Он вроде немного дышит. Может всё-таки скорую?

– Заткнись, дурак! Это всё равно что подписать вам всем приговор! Дышит – скоро перестанет дышать. С такими повреждениями не живут. Классно вы постарались…костоломы грёбаные. Он как кисель, вы ему даже ноги переломали.

– Это всё Федорчук! Парень ему по яйцам засветил, вот он и оторвался.

– Чо я, чо я – а вы? Кто его дубинкой мочил, не ты? Кто его в голову пинал?!

– Заткнитесь, придурки! Аккуратно взяли и понесли!

– Фёдорыч…а как мы его спишем? Куда он делся-то? Он же проходит по дежурной части…

– Мы с ним побеседовали, убедились, что он непричастен и отпустили. Так всем и скажи. Убийца кто-то другой, и парень это доказал.

– Это же висяк…опять нас драть будут.

– Дебил! Ты хочешь, чтобы тебя драли на зоне, в твою толстую ж…у?! Заткнись, и делай, что умный человек тебе говорит! Понесли!

Я всё слышал как сквозь сон. Это был кошмар. Настоящий кошмар, из которого хочешь выскочить, но не можешь. Боли уже не было. Тело реагировало на толчки тупо, как деревянное. Сквозь мешки, которыми меня обмотали, я не мог видеть, куда меня несут. Впрочем – я так и так не смог бы видеть. Заплывшие от ударов глаза и без этого не смогли бы ничего рассмотреть.

Меня шмякнули на что-то твёрдое, закачавшееся подо мной – как я понял – сунули в багажник машины. Заработал движок, машина закачалась от влезших в неё мужчин и поехала. По дороге милиционеры заехали, как я понял, на дачу к одному из них, взяли лопаты, бросили на меня и машина возобновила движение.

Остановились минут через тридцать. Хлопнули дверцы, открылся багажник и меня потянули наверх. Я непроизвольно застонал от боли– видимо, начала возвращаться чувствительность к повреждённым тканям – ускоренная регенерация стремительно залечивала тело.