Они разговаривали, будто меня здесь не было. Мне оставалось только переводить взгляд с одной на другую, чтобы не упустить, когда черёд наконец дойдёт до меня.

– Я почём знаю, – буркнула Галка и отвернулась. Её бабушка смотрела на внучку с лёгким укором. Видно было, что беспокоится за свою девочку.

Потом она повернулась ко мне, помолчала, оценивающе глядя прищуренными глазами, словно решала, вышвырнуть меня вон или сделать это чуть погодя.

– Колодец смотрела? – спросила наконец бабушка и тут же сжала губы, и совсем уже не выглядела приветливой. Я сначала выдержала паузу, ожидая, что за меня ответит Галка, но та на сей раз молчала и вообще делала вид, что ни при чём, ковыряя сосредоточенно какую крошку на скатерти.

– Мама с папой приоткрыли крышку, – начала было я, но старая женщина невежливо перебила:

– Про тебя спрашиваю.

Меня это немного покоробило, но всё же я лаконично ответила:

– Я нет, мама смотрела.

Тут старушке явно полегчало, она даже как-то расслабилась и выдохнула. Очевидно, опасности я уже не представляла. Но и симпатии не вызывала. Больше всего, как не трудно было догадаться, обитатели этого дома хотели выпроводить меня вон.

– Если вы что-то знаете, скажите мне, пожалуйста. Я сама всё сделаю, – взмолилась я, ненавидя себя за свой просительный жалобный тон. Ведь понимала, что разжалобить никого не удастся. Но просто так сдаваться тоже не собиралась. После еды сил сразу прибавилось, и страх как-то чуть-чуть притупился.

Бабка с внучкой молча переглянулись. Потом обе точно так же одинаково посмотрели на икону в углу. Старушка беззвучно пошевелила губами, будто советуясь со святым, и остро глянула прямо мне в глаза:

– Сама и сделаешь! Сделаешь?

Не очень-то мне это понравилось, но делать нечего. Не прогнали из дома, накормили – и на том спасибо. Хотя бы с голоду не умру и в конце концов хоть что-то узнаю об этом дурацком месте. Я справлюсь. Я смогу.

Так я подумала и без прежней симпатии кивнула бабушке, что готова слушать.

– Вот настырная, – пробормотала едва слышно старушка.

Мне было всё равно, что она обо мне думает. Настырная, невоспитанная, приставучая, руки перед едой не моет… Лишь бы рассказала, объяснила хотя бы немного из того, что навалилось на меня.

Бабушка Галины рассказывала немного путано, перескакивая с одного на другое, сначала о том, что казалось важнее, и как наплывали воспоминания, потом спохватывалась и добавляла что-то к уже сказанному, сообразив, что какие-то события, само собой разумеющиеся для местных и им всем известные, для меня тайна. В то же время она старалась не сболтнуть лишнего, чтобы ненароком не навредить себе и внучке, только вот, похоже, сама не очень понимала, а что именно является лишним.

И вот что я от неё узнала.

Дед Евгений Лоскатухин стерёг место. Он первый заметил, что ближайшие к нему дома обезлюдели. Вдруг выяснилось, что жившие там семьи просто исчезли, оставив всё имущество, скотину, птицу. Сначала один дом, потом другой просто опустели. Хотя точно нельзя было сказать, взяли эти люди какие-то ценности с собой, потому что никто в их домах не лазил. Дед Евгений самолично распределил живность по соседям, а дома закрыл. Никто особо не лез к нему по этому поводу. Может, хозяева просто уехали, а его попросили позаботиться об их имуществе.