Если она подойдёт к моей интернет-яблоне, я заору. Никогда ещё мне не было так страшно.
Белеющая в темноте фигура с глазами-фонариками, будто у хэллоуинской тыквы, прошлась по периметру участка медленно, как во сне. Несколько раз мне казалось, что сейчас она подойдёт к моей яблоне, но это место словно окружала невидимая стена, которую фигура, не замечая, обходила.
Иногда она останавливалась, и опять мне казалось, что только для того, чтобы принюхаться. И всякий раз это было жутко, так жутко, что я с трудом удерживала рыдания.
Немного поколебавшись, фигура тихо прошла в сторону заброшенного колодца. Я ждала, что сейчас она споткнётся о крышку и упадёт, но этого не произошло. Существо в мамином обличье прошло прямо поверх колодца, не оступившись, постояло секунду на крышке, будто раздумывая, и вдоль кустов продолжило идти дальше, к задней калитке, выходящей в лес.
Если мама сейчас уйдёт в лес, ночью, в темноте, в этом смешном сарафане, её искусают комары, клещи, она поранится, пропадёт!
Мне очень хотелось позвать её, остановить. И было очень страшно, если она услышит меня, откликнется, повернёт обратно.
Вот она подошла к калитке. Я подумала, что она не сможет откинуть заедающий крючок, но потом вспомнила, что мы же сами оставили калитку незапертой. Как нарочно!
Она толкнула неожиданно громко скрипнувшую калитку и уверенно двинулась по тропинке в лес. С верхушки яблони я ещё несколько минут могла видеть, как светлый сарафан мелькает среди деревьев и кустов, пока тьма окончательно не поглотила его.
– Мама! Мама! – не выдержав, что есть мочи закричала я и, наконец, громко заплакала и не могла остановиться.
Ветер зашелестел листьями деревьев, где-то очень далеко вскрикнула сова. Никто не откликнулся. Даже собаки не залаяли. Как могут не залаять деревенские собаки? Вернее, одна деревенская собака. Всё время я забываю.
Время тянулось невыносимо медленно.
Мама не вернулась.
Глава 9
Я просидела на дереве всю ночь. Иногда дремала, но любой шорох, любое жужжание мелкой мошки тут же приводило меня в себя, и всякий раз меня будто окатывало ледяной водой, и несколько секунд я не могла сделать вдох, как парализованная ужасом.
Едва рассвело, я с опаской спустилась вниз и, оглядываясь на каждом шагу, прокралась к калитке. Она была распахнута настежь, трава уже покрылась росой и выглядела совершенно нетронутой. Невозможно было определить, куда пошёл и ходил ли здесь кто-то вообще. С усилием потянув на себя, я захлопнула калитку и кулаком била, не обращая внимание на боль, по ржавому крючку, пока не удалось его опустить в пазуху.
Потом что есть духу побежала к дому.
Входная дверь была распахнута, и это тоже меня напугало.
Тогда меня озарило, я сбегала в сарайчик и вернулась оттуда с ломом наперевес. Было тяжело, но зато теперь у меня было оружие, и я могла защитить себя, по крайней мере от кого-то материального.
Комнаты были пусты. Все вещи на своих местах. Я поискала мамин мобильник, но нашла только подключённую к розетке зарядку. Наверное, телефон так и остался в кармане маминого крестьянского сарафана.