– Но тогда ворота уничтожит он.

– Нет, милая. Чародей подчинится силе браслета, лавры отойдут владелице артефакта.

Караколь повеселел, но девушке это никакого удовольствия не доставило. Трактирщица выйдет сухой из воды, а она, Ясна?

– Обряд выбора супруга Медовой королевы, – напомнила секретарша.

– Его придется видоизменить. Ты, милая, будешь избавлена от необходимости принести свою молодую прелесть в жертву проклятому сластолюбцу Мармадюку. Королевой станет Адель. Помнишь, я говорил тебе, что слегка переделал под наши нужды древнейшее действо, описанное в фамильном фолианте?

– Там выбирали девицу в жертву каменному кругу, – кивнула Ясна.

– Именно. Обряд пройдет так: королеву принесут в жертву, оставят после положенных песнопений, опутанную янтарными нитями и… Нет, пожалуй, не голую, этой традицией можно пренебречь.

Секретарша согласилась, что да, лучше не обнажать.

Они еще долго беседовали в кабинете, строили планы, в том числе и того, как доставить проклятому Мармадюку неприятности. Чародей должен ревновать, страдать от безответного чувства. И, видит Спящий, очень скоро Мармадюк пройдет все семь кругов фахановой бездны.

Проснулась я в прекрасном настроении задолго до обеда, понежилась в постели, щурясь от яркого солнца. Теперь все будет по-старому. Трактир свободен от захватчика, никто не станет приставать ко мне с поцелуями, командовать, нашептывать непристойности и петь ардерские песни. Хорошо?

– Тетечки! – позвала я весело. – Вы где?

Судя по шуму, стенная панель гардеробной отъехала в сторону. Значит, родственницы ночь провели в библиотеке. Она у нас тайная, с замаскированной дверцей. Последняя тетке Гражине была без надобности, это Рузя не могла сквозь нее просочиться.

Я приветствовала теток и спросила:

– Нашли в фолиантах, почему с чародея браслет снять не получилось?

– Нет, – Рузя плотно задернула шторы и села ко мне на кровать, громыхнув костями, – везде пишут: кто надел, тот и снимает до заклинания-привязки, после обряда – тот, кто его совершил. По всему, ты, Адичка, только это сделать и можешь.

– А вот не смогла. – Я тоже вздохнула.

– И не надо. – Настроение Гражины тоже было прекрасным, она парила под потолком, нарезая круги вокруг люстры. – Пусть так все и остается. Грех? Глупости. Этот Мармадюк нашу Адичку под замком держать собирался, вот это и есть настоящий грех. Нет, если бы они, например, в браке состояли, тогда другое дело…

Я выбралась из постели, посетила ванную, оделась. Перевязала узел на переднике, потому что сперва в задумчивости расположила его на неправильной, замужней, стороне. Сама расположила! Вот ведь дурочка.

– Между прочим, – болтала Гражина, пока другая тетка помогала мне с прической, – ты, Адичка, опять кошмарами мучишься. Так жалобно сквозь сон кричала. Снилось чего?

– Не помню.

Кошмар? Что за глупости? У меня и снов-то никогда нет, настолько выматываюсь, что проваливаюсь в забытье, только голова встретится с подушкой.

В гардеробной я ненадолго задержалась, чтоб оценить подготовленный к празднику наряд. Многослойная синяя кружевная юбка, расшитый разноцветным стеклярусом лиф, в хороводе я буду смотреться прекрасно. Примерки не требовалось, Рузя никогда с размерами не ошибалась.