Яська шевелила губами, считая, или бормотала что-то про себя. Медленно как.

– Ничего не ощущаю, – сказал Болтун после паузы. – Но это еще ничего не значит, может, наши фахановы врата нас магическим колпаком от внешнего мира накрыли, а может…

Панна Ясна заглянула мне в лицо, нахмурилась:

– Триста восемьдесят шесть, счет ровный!

Прочие девицы загомонили, стали хлопать в ладоши:

– Две! Две хороводные королевы нынче в Лимбурге воцарятся! Прямо как пани наши луны, Алистер и Нобу, беленькая и черненькая!

Неприятное сравнение, беленьких и черненьких я накануне в пруду фейском насмотрелась.

– На самом деле мы с тобой, Моравянка, выиграли, – пробормотал артефакт, – Крыска несколько бусин как бы случайно обронила и туфельками затоптала. Авантюристка ван Диормод! И не докажешь же теперь ничего…

Ясна его услышала, победно улыбнулась и взяла меня за руку:

– Давай и дальше вместе, Мармадель, как подруги.

– Давай, – согласилась я. – Только предупреждаю сразу, ночка тебе предстоит препротивная.

Несколько вельможных панов из городского совета распоряжались, нас с Ясной короновали – надели на макушки цветочные лохматые венки, осыпали зерном и лепестками, пронесли на руках к алтарю, от которого пришлось откатить пивные бочки, чтобы освободить путь.

– Что теперь? – спросила подруга, когда нас с ней рядышком усадили на струганые доски постамента.

– А я знаю? – фыркнула я, сдувая с лица веточку остролиста. – В прошлые годы алтарей у нас не было, меня просто так, без эффектов одну здесь оставляли. Спасибо, пан Рышард.

Это я поблагодарила за поднесенную кружку с пивом. Пить после танцев хотелось, но пришлось делиться. Крыску тоже мучила жажда, и благородная девица проглотила полпинты не поморщившись, как будто не благородная вовсе, причмокнула губками:

– Горьковато, пятую часть можно фруктовым соком заменить…

– Нелепое извращение.

– Вишневым. Хотя… здесь птичья вишня не растет…

– Панна Моравянка помнит, о чем мне давеча обещала? – Рышард задержался у алтаря, чтобы перекинуться со мной словечком.

– Помнит, – заверила я. – Все как обычно, ночью дам камням то, чего они хотят, и все по-старому будет.

– Не будет у вас теперь по-старому, – протянул Болтун, когда пан-сосед откланялся и отошел. – Раз Караколь решил город облагодетельствовать, от этого не отступит. Прилетит сейчас на крыльях ночи…

Пан Богуслав вышел на свободный от народа пятачок и стал держать речь. Бла-бла… Вельможное панство, любезные гости… традиции вольного Лимбурга…

– Я речь писала, – похвасталась Яська.

Секретарша поглядывала поверх голов, но обещанный Болтуном прилет начальства задерживался.

Почтенный мясник, сбиваясь со множественного числа на единственное и сверяясь с каким-то листочком, вещал о древности медоточивых обрядов, потом смял листок и махнул рукой музыкантам, те заиграли неторопливую мелодию, толпа стала расходиться. Залитые водой костры чадили в ночное небо, над возвращающейся в город процессией мерцали огни факелов. Завтра люди сюда придут, чтобы снова приветствовать своих хороводных королев, но сейчас они оставляли нас одних. Музыка отдалялась.