Это была грандиозная драма, разыгрываемая единственным актером, самовлюбленным манипулятором. Чарльз искренне верил, что мог одним звонком отменить мою операцию. Что только она, а не годы бездумных трат привели нас к разорению.

Все это время я молчала и лишь раз позволила себе вставить слово.

— Тебе стоит подумать о том, чтобы отказаться от аренды офиса в Вашингтоне. Посчитай, сколько пациентов не могут приехать сюда: возможно, их так мало, что они совершенно не окупают аренду.

Муж никак не прокомментировал это предложение, а только сказал:

— Мне надо подняться. Я совсем раскис.

Но при этом остался на диване. Чарльза и правда разморило, и уже с закрытыми глазами, перед тем как провалиться в сон, он добавил:

— Если бы мы только могли с тобой помириться и наладить отношения… Но… боюсь, мы слишком разные.

Мы так и заснули у камина, я — положив голову на спинку дивана, он — на мои колени.

Утром я проснулась от запахов яичницы и кофе на кухне. Чарльз приготовил нам обоим завтрак.

— Мне уже гораздо лучше, — бодро сообщил он. — Но я планирую не работать еще пару дней, не хочу никого заразить. После завтрака сам заеду, заберу детей.

И я снова поддалась! Снова начала думать: «Что, если Чарльз и правда готов работать над отношениями, чтобы сохранить брак?! Что, если у нас и правда может получиться?! Предыдущий вечер показал, что в чем-то муж готов взять вину на себя, в чем-то готов пойти на компромисс. Может быть, стоит ухватиться за эту его готовность?»

К возвращению Элли, Сэма и Чарльза я сделала всем горячий шоколад. Дети обрадовались и побежали мыть руки, а муж даже не снял обувь.

— Я, пожалуй, проветрюсь. Скоро не жди, буду гулять долго, много о чем надо подумать.

Он ушел, оставив меня в недоумении. Обдумывает ли Чарльз все, что наговорил вчера? Хочет ли принять какое-то важное решение?

Муж вернулся спустя четыре часа, когда на улице начало темнеть и сильно подморозило.

— Какая же холодрыга снаружи, — произнес он, дрожа и подходя ближе к камину. Он снял перчатки и шапку. — Хорошо прошелся. Это именно то, что было нужно моей голове.

Чарльз не смотрел на меня, когда говорил.

— Ты так долго был на холоде, что я начала волноваться.

— Я не замерз. Я просто шел. Я очень тепло оделся. Не могла бы ты сделать мне горячего шоколада, который готовила днем? Я пока переоденусь, — сказал муж и спустился в подвал.

Когда я принесла ему шоколад, Чарльз все еще сидел в той же одежде и быстро строчил что-то в своем дневнике.

— О, большое спасибо. После я лягу спать, что-то вконец умотался. Так что спокойной ночи, Ди.

Я вышла, чувствуя себя идиоткой, в полном недоумении от его действий и слов.

Утром следующего дня он снова пошел гулять, а я спустилась в подвал, чтобы почитать его дневник. Я давно этого не делала, потому что, как мне казалось, уже приняла окончательное решение, но теперь снова была в смятении. И еще я думала, что прошлым вечером муж специально продемонстрировал мне, что пишет в дневник, а в это утро оставил его на видном месте.

Чарльз описал свою встречу с Викторией. Она заехала за ним на машине, так что пешком он успел пройти метров триста, не больше. Какой лжец! А я-то решила, он думает о нас. Как же! О событиях предшествующей ночи я не нашла ни слова.