Я мысленно морщусь: а это-то им зачем? Чтобы знать, когда поздравлять с днем рождения? Вряд ли им будет и в самом деле интересно прочитать о трущобах, в которых я вырос. Да и про некоторые сделки в начале моей карьеры лучше не знать. Восточные натуры чуткие, слишком возвышенные.

— Напишешь дату рождения, образование и укажешь год основания компании.

— Одна строка? — удивляется секретарь. — Вы все-таки у нас солидный руководитель. Я тут подумала: я уже заполняла вашу анкету. Что, если я оттуда спишу? Я там в некоторых вопросах очень старалась!

— Угу, я помню, например, когда писала про мои утренние предпочтения водки вместо воды.

— Ну Александр Юрьевич! Это уже дело прошлое! Я покаялась, думала, вы меня простили!

— Я — да, а моя печень пока никак не очистится от такой клеветы. Ладно, добавь еще одну строку. Напиши, что мой любимый напиток — сакэ. Не водка, конечно, но, если придется пить, спасу ситуацию. А то ни гимна, ни физкультуры, пусть у нас будет хоть какая-то точка соприкосновения.

— Яркой чертой японской нации называют традиционализм. У них сильно развит культ семьи. А еще японцы всю жизнь предпочитают работать в одной компании. Компанию принято считать родным домом и второй семьей.

— Вот это распечатай, подчеркни и повесь на стенку в кабинете Каретникова.

Оставшееся до приезда время я тренируюсь без запинки произносить имя приятеля Ярова. Таканохаши Ямоди. Черт знает, конечно, что здесь имя, а что здесь фамилия, так что приходится запоминать и то и другое. Друг, называется! А ведь мог подсказать.

— Ты где? — звонит Яров, когда я уже подъезжаю. — Если ты свободен, мы можем быть минут через пятнадцать.

— Делаю профилактику против болезни Альцгеймера. Буду рад ненадолго отвлечься.

В конце концов, чем быстрее начнется встреча, тем больше шансов, что я правильно произнесу это зубодробильное имя. К офису мы приезжаем практически одновременно. Я как раз поднимаюсь по ступенькам, когда замечаю черный джип Ярова и белый Мерс, заезжающие на парковку.

Из Мерса выходят двое японцев. В строгих костюмах, с чемоданчиком. Кто главный, сразу понятно: он идет первым, рядом с Яровым. Второй держится чуть поодаль, как будто прикрывает его со спины.

Пока стоял в пробке, прочел в сети еще пару советов, и это помогает не пасть в грязь лицом на первых минутах. Когда Яров нас представляет, я, как и японцы, слегка склоняю голову и выдаю свою заготовку:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Рад знакомству, Таканохаши Ямоди.

— Я тоже, Александр Юрьевич, — отзывается тот довольно внятно, хотя и с сильным акцентом. — Мы оба произнесли имена друг друга без единой ошибки. Поверьте, для нас это не менее трудно. Теперь до конца разговора можем обходиться обезличенным «вы».

Я перевожу дыхание и предлагаю пройти ко мне в кабинет. В офисе пустота, как будто все вымерли. Уж не решит ли он, что я тут единственный сотрудник? Еще не доверит такой объем работы, подумает, что не справлюсь. Но мои опасения разбиваются восхищением японца:

— Какая дисциплина! Прямо как у нас.