Стравливая пар, старенький паровоз остановился на прокалённом солнцем пустынном полустанке. Бетонное строение, выполненное с полным отсутствием архитектурных изысков, высилось на бетонном плацу, окружённом чахлой травой и пеньками вырубленного кустарника, уже пустившего свежие побеги.

Некоторое оживление пейзажу придавал широкий полотняный тент над входом в полустанок, под которым стояло несколько скамеек, да полотняный же шатёр, растянутый над плоской крышей верхом от потрёпанного шапито. Ну и пожалуй – флаг Кантонов, представляющий собой красное знамя с белым крестом, окружённом золотыми звёздами по числу этих самых Кантонов.

Небритый проводник, поглядывая то и дело на полосу буйной растительности, начинающуюся в паре сотен метров от железнодорожного полотна, помог Ксандрову выгрузить багаж на перрон.

– Вы бы, Владимир Николаевич, оружие вытащили, – посоветовал он равнодушной хрипотцей, почёсывая щетинистый подбородок и не отрывая глаза от окоёма зелени, – а то оно по всякому бывает! Нет-нет, да и налетят…

– Кафры? – поинтересовался Ксандров, доставая «Винчестер» и перекладывая коробки с патронами в карманы сюртука.

– Всякие… – последовал туманный ответ. Проводник, зевнув с поскуливанием, скрылся в душном, сыром полумраке вагона, и паровоз, лязгая изношенными колёсными парами, начал набирать ход.

– Однако… – сдвинув на затылок шляпу, лектор общества «Знание» иначе оценил небрежную монументальность полустанка, созданного не для удобства ожидающих, а исключительно для обороны.

Однако, – озадаченно повторил Ксандров, обойдя строение со стороны леса и ковырнув пальцем свежие следы от пуль, – похоже, что не байки!

Не дождавшись помощи смотрителя, он затащил багаж в бетонную трапецию полустанка. Обстановка внутри довольно-таки эклектичная, ядрёная смесь деревенской избы и глубоко провинциального присутственного помещения, густо приправленного африканскими реалиями.

В красном углу иконостас, поделённый тлеющей лампадой на никониановскую и древлеправославную половины. Для тех, кто понимает (а Ксандров понимал!) ситуация не то чтобы решительно невозможная, но многое говорящая о здешних христианах.

Под иконами несколько писем, и насколько Ксандров понимал здешние реалии, полустанок выполняет заодно обязанности почтового отделения. Письма доставляются сюда, а получатели, а то и соседи оных, забирают их при оказии.

На столе граммофон с начищенной до нестерпимого блеска трубой, к нему внушительная стопка пластинок. Роскошь, доступная не каждому провинциальному помещику!

Диваны и кресла, сплошь плетёные из лозы, и этот дачный вариант по здешним жарким местам куда как хорош!

На отштукатуренных стенах оружие и орудия местных племён, маски и фотографии аборигенов в праздничных нарядах, и тут же – явно срежессированные бытовые сценки. Этакий этнографический музей в миниатюре, собранный без должного понимания, но с большим энтузиазмом.

Несколько полок с книгами, над которыми (и не поленился же кто-то!) прикреплена вырезанная из дерева табличка «Нужно – возьми, не нужно – поставь!», и чорт побери, эта импровизированная публичная библиотека в глуши впечатляла!