– Пособие по родовспоможению, – чуть склонив голову, прочитал студент, – и… Шекспир? Однако… неожиданное соседство.
Развлекая себя осмотром полустанка, он всё время ждал появления смотрителя, и с каждой минутой ощущая всё большую неловкость.
– Будто в чужую квартиру забрался, право-слово! – негромко, он экспрессивно высказался он, ослабляя узёл галстука. Взглянув ещё раз на лестницу, ведущую наверх, покачал головой… – ну это уже ни в какие ворота!
Фыркнув, он подхватил винчестер и решительно отправился наверх.
– Кофе будете или чаю? – без «здрасте» поинтересовался сидящий в кресле молодой, но какой-то очень потрёпанный смотритель, обернувшись к новоприбывшему с видом человека, далёкого от всего мирского.
Диссонансом отрешённому, едва ли не монашескому виду мужчины, смотрелся пулемёт «Мадсена» на сошках, и винтовка незнакомой системы с оптическим прицелом.
– Э… кофэ, пожалуй! Здравствуйте, – несколько растерянно отозвался Ксандров, удивлённый столь специфическим приёмом.
– Да-да… – отмахнулся лихорадящий смотритель, не выпуская из подрагивающих рук жестяную кружку, – вон кофейник и всё, что нему полагается… не стесняйтесь!
– Вы уж извините, – после паузы сказал железнодорожный служащий, – малярия проклятая!
Он сказал это так, будто малярия всё объясняла, и Владимир Николаевич решил сделать вид, будто всё понял. Кивнув, он потрогал стоящий на спиртовке кофейник, и найдя его достаточно горячим, налил кофе в кружку сомнительной чистоты, которую стоило бы если не помыть, то хотя бы протереть…
… но проклятая интеллигентская рефлексия вылезает иногда не вовремя! Неудобно ведь!
– Дмитрий… – будто продолжая давний разговор, сказал смотритель, и Ксандров не сразу понял.
– Владимир, ээ… Николаевич, но можно просто Владимир, – отозвался он, сделав шаг к собеседнику.
– … руки, уж простите, не подаю, – безмятежно продолжил тот, – чесотку какую-то подхватил, и не знаю пока, заразно, иль нет.
– Да-да… разумеется, – лектор почувствовал себя неловко, и на плоской бетонной крыше воцарилось молчание.
– А вот и за вами приехали, – равнодушно сказал Дмитрий несколько минут спустя, подрагивающими руками прикуривая трубку, – ступайте.
Попрощавшись, и получив в ответ только вялый взмах рукой, Ксандров сбежал вниз, и подхватив багаж, вышел к повозке. Крепкая, с высокими бортами и полотняным тентом, натянутым на дуги, она выглядела ожившей иллюстрацией приключенческого романа.
– Студент? – спрыгнув с козел, с прищуром поинтересовался худощавый бородач в широкополой шляпе, и тут же протянул сухую мозолистую руку, – Как же, как же… давно ждём! Никифор Ильич, Лукин моё фамилиё. А ты, стал быть…
– Ксандров Владимир Николаевич, – не без облегчения представился лектор. После странноватого общения со смотрителем, более похожим не на человека, а Безумного Шляпника, обычный разговор воспринимается едва ли не в удовольствие.
Хотя и немного жаль, что ушло очарование момента, всё ж таки герои приключенческих книг должны разговаривать иначе… ведь так? Даже кобура с револьвером, висящая на правом боку Лукина, и тесак слева, не слишком спасали положение. Мужик никак не тянет на героя, и даже оружие выглядит буднично и совершенно не романтично, как метла в руках дворника.