Пижон сидел на одной из лавок. В это время в костеле было немноголюдно, верующие предпочитали контактировать с молчаливым Богом через богослужения. Какие-то недобатюшки выслушивали чьи-то исповеди, несколько служек крутились, вытирая воск с алтаря и подметая в молельнях. Пять старух бормотали свои просьбы и жалобы, а трое агентов Корыцкого притворялись сосредоточенно молящимися. Серый уперся, заявив, что не переступит порог костела, и ждал снаружи, бледный и встревоженный. По мнению Корыцкого, его охранник был в шаге от того, чтобы стать верующим. Эти монстры, которые больше всего боялись силы христианства, потом охотнее всего переходили в эту веру. Потеряет он защитника. Жаль.

Он присел возле Пижона. Парень не был похож на молящегося, ему и в голову не приходило преклонить колени перед величием Господа.

– Есть много других скамеек. Пустых, – сказал он, не отводя взгляда от витражей над алтарем.

– В этом-то и проблема, что пустых, господин маг. Я искал такую, чтобы… с вами.

– Так это ваш недотепа таскался за мной с самого утра?

– Ничего себе недотепа! – обиделся Корыцкий, в сердцах ругая недостаточно расторопного агента, но радуясь, что Пижон раскусил только одного. Интересно, кого? Наверное, Чижика, тот всегда был слишком рьяным. – Может, он должен был пояснить вам кое-что? Почему вы сюда пришли?

– Потому что в костелах мне обычно никто не мешает. Это для меня приятное разнообразие.

– Ну да, у господина Якубовского вы, наверное, круглосуточно заняты, не так ли? – Корыцкий позволил себе заговорщически подмигнуть, поймав на себе взгляд незнакомца. Пижон зажмурил глаза и вздохнул.

– Не прикидывайтесь передо мной идиотом, генерал, – сказал он твердо, но тихо, возможно, из уважения к тишине в святыне. – Вы знаете, кто я, а меня предупреждали насчет вас. Но если вам хоть что-то обо мне известно, то вы понимаете, что не сможете меня завербовать. Это, так сказать, метафизически невозможно.

– Сейчас – разумеется. Пока жив тот, кто вас призвал и связал с собой, что…

– Меня не призвали, господин Корыцкий, а создали! – гневно перебил он. – Даже мои воспоминания – это лишь смесь легенд и того, что на тему якобы моей эпохи думают историки. Я не тот, я – якобы тот.

– А что это меняет? – искренне поинтересовался Корыцкий.

– Честно говоря… не знаю. Просто метафизически-онтологические размышления. Идите уже. Ни одному из нас этот разговор ничего не даст.

– Позволю себе не согласиться. Вы знаете, зачем вас создали? Ваш создатель боится. И, по правде говоря, у него есть на это причины. Нет-нет, речь не обо мне, – быстро добавил Корыцкий, видя, что собеседник уже собирается что-то ответить. – Я пришел не запугивать или угрожать. Я пришел помочь. Однажды вы предстанете перед человеком, который придет убить Якубовского. Если ему это удастся, вы станете свободным. Если это произойдет и убийца выживет, скажите ему, что я лично прошу, чтобы он вас пощадил.

– Если я это сделаю, моя свобода может быстро закончиться, потому что я буду должен вам услугу, ведь так?

– Это более свободные сети, чем те, в которых вы пребываете сейчас. Метафорически выражаясь.