– Простите, господин старший, – сказала она. – Но я знаю, что вы очень быстро достаете оружие и что верны тому муло. Поэтому я не знаю, что может стрельнуть вам в голову.

– Сара… – простонал он. – И ты против меня? Да что там я? Против здравого смысла! Ты же знаешь, что вы погибнете! План Мирека дает хоть какие-то шансы на успех!

– Вы, городские люди, мало что знаете и мало что понимаете, – цыганка весело улыбнулась. – Вам кажется, что старые времена еще не совсем ушли в прошлое. Но всё не так плохо. Поэтому ты останешься здесь, господин старший. А мы освободим Ванду. Потому что если ее спасение мы доверим плохому человеку и его духам, то Яшек останется с носом. А это его убьет, господин старший. Медленно и жестоко убьет.

– Эффективнее, чем пуля в лоб? Или нож в сердце? Сара, Сара, это не сказка! Вы позволили магии этого места обмануть вас, но это не сказка!

– Утихомирь его, Крушигорушка, только нежно, – сказала чародейка. – Я не могу постоянно сдерживать его магией, мне понадобятся все силы. Вы извините, господин старший, – она погладила Грабинского по щеке, и это было последнее, что он помнил.

Проклятая баба, неужели нельзя было усыпить его каким-то зельем?

Сейчас они все уже, наверное, мертвы. И чародейка, и великан, и Яшек. И, возможно, даже Кутшеба с Шулером, хоть эти как раз казались почти неуязвимыми. Все мертвы.

Но он всё равно шел. Наверное, только для того, чтобы настучать великану по голове, если тот еще жив или, по крайней мере, связан. Ну не для того же, в конце концов, чтобы их спасти или отомстить за них? В одиночку? Ну тогда ему нужно быть либо трезвым, либо еще тупее, чем они.

С собственной глупостью он бороться не умел, но знал, чем вылечить трезвость. Он сделал еще один глоток из бутылки. Лекарство не подействовало – Грабинский шел дальше.

А что ему, в конце концов, было делать одному на Диких Полях?

Когда он дошел до стены, бутылка была пуста. Грабинский с грустью смотрел на опустевший сосуд и думал, что говорит о нем тот факт, что ему понадобилось всего несколько десятков шагов, чтобы выпить столько чертова молока. Потом он бросил не очень вдохновленный взгляд на приоткрытые ворота.

– Как будто ждут меня! – пробурчал он. – Ловушка. Либо подумали, что уже некого бояться, потому что их атаковали законченные идиоты. И один здравомыслящий, но пьяный.

Он достал один из револьверов. Положил палец на курок и осторожно заглянул за створку. Никого не было. Они так пренебрегают опасностью или считают, что поймали уже всех врагов и погнали их на казнь или на свадьбу? А может, и туда, и туда одновременно, потому что кто его знает, как чародей любит забавляться на свадьбах?

Он почти рычал, когда неожиданно на его плечо села сова. Пискнула, как ему показалось, подбадривающе.

– Дорогая, это разрекламированное вранье, что пьяные говорят на всех языках. Я ни фига не понял!

Тогда птица закивала головой, указывая наверх. Грабинский посмотрел в том направлении и заметил тучу птиц, которая собиралась вокруг дворца. Они поднимались темными тучами над крышей, обсели многочисленные террасы и балконы.