– Что? – Настя вдруг поняла, что сидит на ступенях дворцовой лестницы.

Правда, предназначенной для слуг, но все равно слухи могут пойти самые разные.

– Все в порядке! Делом займись! – девушка быстро встала, бросила строгий взгляд на слугу.

Тот обиженно поджал губы, поклонился и направился вниз, бормоча под нос что-то нелицеприятное о дерзких фрейлинах.

Настя еще постояла на ступенях, пока голова не престала кружиться, и направилась на службу.

Путь пролегал через караульную. Воспоминания о наглых притязаниях семеновцев и последующем гневе Елисаветы Петровны были еще свежи в памяти, и Настя вновь ощутила знакомое покалывания в пальцах. С каждым разом Сила приходила все легче и незаметнее для ведьмы. Девушка открыла дверь.

Вопреки регламенту, утвержденному еще Петром Великим, в офицерской караульной комнате никого не было. В любое другое время Настя изумилась, но сейчас, погруженная в свои переживания, лишь обрадовалась, что комната пуста. Облегченно выдохнув, Настя подхватила юбки и торопливо побежала во фрейлинскую.

– Настя, ты где пропадала? – Лизетта, позевывая, поднялась с кресла. Глаза у фрейлины покраснели, то ли плакала, то ли просто не спала всю ночь. – Я уж заждалась. Ты что такая бледная?

– А где Даша и Варя? – вспомнив про то, что фрейлина намеревалась связать свою судьбу с Волковым, Настасья невольно огляделась по сторонам.

– В Монтплезире. Государыня еще почивать изволит, вот они туда и пошли, – отмахнулась та. – А я тебя караулить осталась.

– Спасибо, – Настя слегка устыдилась своих мыслей.

– Да ты не торопись, – продолжала Лизетта, увидев, что подруга вновь направилась к дверям. – Елисавета Петровна вчера с Алексеем Григорьевичем вечером ругалась, а после заутрени мириться изволила, к себе позвала, так что спать еще долго будет.

Фрейлина хихикнула и кивнула на столик, на котором стоял чайник и чашки.

– Сядь, хоть чаю выпей, а то совсем лица нет. Случилось что?

– Да, – Настя отмахнулась, – Девка моя в тягости…

– Глаша? – Лизетта фыркнула. – И что с того?

– Да вот, – девушка покрутила в руках чашку, заботливо поданную подругой, пригубила и поморщилась. Чай показался каким-то горьким, и девушка отставила чашку.

– Ты чего? – Лизетта смотрела на подругу почти не мигая.

– Настроения нет, – призналась она. – Я Головину встретила… не бери в голову.

– А, так она давно слухи про Белова распускает… – Лизетта вдруг ахнула. – Думаешь, что…

– Нет, – Настя сказала это с твердостью, которую не испытывала. – Григорий Белов таким заниматься не будет.

– Вот именно таким и будет, – возразила фрейлина. – Благородная скандал поднять может, а с крепостной что? Выпорют или, на худой конец, в Сибирь сошлют! А у Белова твоего отец богатый, всегда сына откупит! Вот с него и взятки гладки!

Настя неприязненно взглянула на подругу, но возражать не стала: в чем-то Лизетта была права. Во всяком случае, слухов о Белове ходило предостаточно. Решив после дежурства расспросить жениха, девушка встала.

– Ты куда? – окликнула её подруга.

– В Монтплезир, – Настя пожала плечами. – Службу мне никто не отменял!