– А отец кто? Васька? Который Гришин денщик? – почему-то уточнила Настя.

– Мыслимо он! Более-то некому! – Петр махнул рукой. – Поймаю, убью!

– Погоди убивать, – отозвалась девушка. – Сначала пусть повенчаются что ли…

Мужик озадачено посмотрел на хозяйку, потом вздохнул.

– Повенчаются! Ваське оно сейчас зачем? Уже получил все! Правду говорят, каков хозяин, таков и слуга!

Настя почувствовала, что лицо вновь полыхнуло алым.

– Язык попридержи! – строго приказал она, отворачиваясь, чтобы скрыть пунцовые щеки.

– Как прикажете, – Петр явно насупился, впрочем, девушке уже было не до верного слуги.

Стыд за ночь, проведенную с Григорием, вновь захлестнул ее. Независимо от того, что думала Анна Михайловна, в глазах всех остальных Настя была блудницей. Показалось, что встречавшиеся на пути прохожие смотрят на девушку с осуждением.

Стремясь убежать от собственных чувств, Настя поспешила во дворец. Петр, ворча что-то под нос, поплелся следом, но вскоре безнадежно отстал. Торопясь на службу, Настя не стала идти к главному входу, а решила воспользоваться одним из боковых.

Уже у самых дверей, услужливо распахнутых лакеями, девушка столкнулась со статс-дамой Головиной. Та снисходительно посмотрела на бывшую соперницу. Улыбка на красивых губах не предвещала ничего хорошего.

– Збышева? Вы опять опаздываете? – ехидно поинтересовалась статс-дама.

Настя окинула её холодным взглядом.

– Вы мешаете пройти, – Сила полыхнула на пальцах, но ведьма не стала использовать её, опасаясь гнева императрицы.

– Ну что вы! – елейно произнесла Головина, отступая с наигранным почтением. – Как я могу мешать той, кто в фаворе у государыни… Глядишь, и жениха вам подберет званием повыше, чем Белов!

Настя понимала, что самое лучшее было промолчать на злобные выпады проигравшей соперницы. Но упоминание о Белове вкупе с последними известиями о Глаше вывело из себя. Ведьма зло сверкнула глазами:

– Увы, престарелые женихи закончились в момент вашего венчания! Уйдите с дороги!

Головина побледнела и судорожно открыла рот, точно рыба, выброшенная на берег. Воспользовавшись этим, Настя прошла к лестнице и уже начала подниматься, когда соперница все-таки пришла в себя.

– Белов все одно тебе верность хранить не станет! – статс-дама подскочила к лестнице. – Да он уже с девкой твоей горничной в казармах развлекается! Оно и понятно: что с такой как ты делать?

– Что? – Настя невольно застыла и посмотрела на статс-даму. – С Глашей?

– Откуда я знаю, Глаша это или Маша. Да только твоя это девка! Она давеча из комнат его выходила! – бросив торжествующий взгляд на растерявшуюся соперницу, Головина гордо повернулась и ушла.

Все еще держась за перилла, Настя медленно опустилась на ступеньку. В ушах шумело, а ноги стали точно ватные. В голове все еще звучал голос Головиной, переплетавшийся с суровым басом слуги.

«В казармах кувыркается…»

«В тягости она…»

«Настенька… милая…» – все перекрыл шепот Григория.

– Господи, да как же это? – прошептала девушка.

– Барыня, что с вами? – спускавшийся по лестнице лакей склонился над девушкой. – Вам плохо?