– Тебя убьёшь, как же! – счастливо рассмеялся Левшин, вдруг замолчал, с удивлением смотря на преображенца. – А у тебя глаза синие…

– Всю жизнь такими были, – отмахнулся Белов, вновь падая в кресло и хмуро поглядывая на Шувалова.

Граф ехидно посмеивался.

– Да нет же! У тебя были желтые, звериные, а сейчас…

Настя отвернулась, чтобы скрыть предательский румянец.

– Саш, давай потом, а? – предложил Григорий. – Я ж тебе не девка, чтобы на глаза мои заглядываться.

– Потом, так потом, – покладисто согласился друг, сосредотачиваясь на стоявших на столе яствах.

Перехватив голодный взгляд незваного гостя, Бутурлина улыбнулась.

– Сашенька, а вы присаживайтесь к столу, угощайтесь! Александр Иванович ведь ваш тезка и против не будет!

– Вы Анна Михайловна, может, еще предложите остальным между нами садиться и желание загадывать! – хмуро заметил Шувалов.

– Отчего ж не загадать? Главное, чтобы желание было! – хозяйка лично разлила чай и только что успела передать чашку Левшину, когда в саду раздался шум, лай собак, сменившийся грозным рычанием и скулежом.

Затем послышались истошные вопли девок, крики «стой, куда!», и огромный пегий пес впрыгнул в комнату через окно, выбив свинцовую раму. Пол комнаты усыпали осколки.

– Ванька, ты что творишь! – прошипел Белов вновь вскакивая. Он обернулся к хозяйке дома: – Анна Михайловна, простите, Бога ради! Я возмещу ущерб!

– Ничего, Гришенька, правда Александр Борисович расстроен будет, что все без него происходило, – слегка наигранно вздохнула та. – Вот я ему советовала на службу не ходить, а он не послушал!

В голосе хозяйки дома скользнули довольные нотки. Настя улыбнулась и внимательно посмотрела на пса, ластившегося к её ногам. Несмотря на звериный облик она узнала в нем того самого солдата, которого спасла от смерти несколько дней тому назад. Правда, девушка не думала, что раны, полученные Ванькой от оборотня, затянутся так быстро.

– Преображайся, – тем временем мрачно приказал Белов.

Пес заскулил и с мольбой посмотрел на гвардейца.

– О сестре подумай, – посоветовал тот, разглядывая битые стекла и все еще хмурясь, – как она тебя на цепь да хворостиной поперек хребта! А я за этот разбой добавлю!

Пес тяжело вздохнул и отряхнулся. Глаза покраснели. Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг вместо собаки на полу на четвереньках оказался солдат.

– Слава тебе, Господи, – он встал и широко перекрестился. – Да чтоб я еще раз…

– Как интересно, – протянул Шувалов. – Как я понимаю, Григорий Петрович, у простого солдата проявилась склонность к обороту? Могу ли я поинтересоваться причинами?

– Вам причины нужны или, что происходило у особняка Амели? – в тон ему отозвался Белов.

– И то, и другое, но начните с дома мадам! – распорядился начальник Тайной канцелярии, вновь напуская по углам туман от любопытных ушей.

– Как вам будет угодно, – Белов поклонился и вновь повернулся к солдату, испуганно рассматривавшему Шувалова. – Рассказывай!

Иван вздохнул и почесал рукой за ухом, заставив графа брезгливо поморщиться.

– Значится, это… приходило народу много, – затараторил солдат и выставив вперед руку начал загибать пальцы. – Купцы приходили. Заморские. Эти больше пили да девок токмо щупали, а в нумера ни-ни. Лопотали что-то… Потом наши были, преображенцы, да вы, Григорий Петрович, их всех знаете. Измайловцы были, но те поржать больше. Семеновцы заходили…