Настя потупилась. Шувалов демонстративно возвел глаза к потолку.

– Александр Иванович, будет тебе молодых испытывать, – миролюбиво произнесла хозяйка дома. – Гришенька, вы подумайте, будь у графа хоть какие-то подозрения, мы бы сейчас не здесь сидели, а в крепости Апостольной…

– Именно. Хотя, признаю, меня слегка смутило, что все злоключения начались аккурат с прибытием сюда Анастасии Платоновны, так что подозрений с нее пока снять не могу! – начальник Тайной канцелярии с насмешкой посмотрел на вновь заскрежетавшего зубами гвардейца. – Думаю, на эти совпадения не я один обратил внимание. Но, в отличие от многих, я посвящен в тайны инициации.

– На что вы намекаете? – Белов хмурился все больше. Волк внутри все еще рвал и метал, намереваясь вцепиться в горло обидчику.

– Я не намекаю, я знаю весь обряд. И неоднократно проводил его. Невеста ваша – ведьма по рождению, с темными силами дел не имела, договор на крови своей не заключала, оттого не могла в делах незаконных участвовать.

– Договор с темными силами? – Настя взглянула сперва на Шувалова, затем на Анну Михайловну. – Что это значит?

– Не всякая ведьма от рождения силу имеет, – глухо пояснила Анна Михайловна. – Есть и те, кто ради силы нашей готов душу тьме отдать. Они обряд проходят, кровью своей тьму поят. Взамен им дают силу, наподобие нашей. Только от той силы то скот гибнет, то неурожай на три года.

– А ведь у нас в окрестностях такое случалось, – тихо произнесла девушка, ни к кому не обращаясь. – Три года последних неурожай. Отчего отец и в долги влез… Лишь в этом году наладилось. Неужто Волков…

Она изумленно посмотрела на присутствующих. Шувалов скрежетнул зубами.

– Анастасия Платоновна! Мне все больше хочется все-таки допросить вас с пристрастием! Что еще вы от меня скрываете?

– Да ничего я не скрываю! – в отчаянии воскликнула девушка, – Вы сначала не спрашиваете, а потом, когда узнаете, сами же и обвиняете!

– Александр Иванович, может, расскажете, что вообще происходит! – потребовал Белов.

Начальник Тайной канцелярии в задумчивости покусал губы, потом прошептал уже знакомое гвардейцу заклинание, обеспечивая защиту от любопытствующих.

– Что ж, извольте, – он побарабанил пальцами по столу. – В конце концов, вы все впутаны в это. Так что, думаю, эти знания вам точно не повредят, хотя дело и государственной важности.

Шувалов выразительно замолчал.

– Продолжайте, – кивнул Белов.

– Извольте, – хмыкнул начальник Тайной канцелярии. – Речь пойдет о колдуне Сухаревской башни Якове Вильямовиче Брюсе. Будучи сподвижником Петра Великого, Яков Вильямович стоял у истоков реформ. После смерти своего государя, не желая служить императрице Анне, он удалился в свое имение. Как вы знаете, я был учеником Великого Колдуна и иногда, по старой памяти, навещал учителя. В последний мой визит он рассказал мне, что некто предлагал огромные деньги за записи его исследований. Брюс отказался продавать, а через два дня в дом попытались проникнуть воры. Яков Вильямович очень переживал за записи, потому передал их мне. Видимо, не все.

– Хотите сказать, записи об инициации преображенцев… – Белов невольно подался вперед.