Кто-то из родителей мог, конечно, выезжать, как мы, за рубеж, но в основном в стране в то время с красивыми импортными вещами было туго, даже яркие резиночки для волос считались редкостью.

С малых лет мы подбирали дочке одежду в одной гамме, чтобы выглядеть элегантно и скромно. Подбирали вместе, а когда Юля пошла в детский сад, она уже старалась выбирать одежду самостоятельно, а выбрав, спрашивала меня: это «под цвет»? «Под цвет» жил с нами долго, пока мода резко не поменялась, и теперь уже Юля говорит мне: не надо «под цвет», так сейчас не носят!

В общем, на подростковой дискотеке я считала главным, чтоб было «под цвет», скромно и элегантно.

Прежде, выезжая за границу, я даже терялась: глаза разбегались от обилия красивых детских вещей. В одном магазине во Франции я увидела детское белье, трусики и лифчик с названием «Для дебютанток». Юле тогда было 10–11 лет, и я подумала, что такой подарок она непременно оценит по достоинству. Как славно это было рассчитано на девичью психологию: девочке, может, и не нужен еще лифчик – но ей хочется быть взрослой! И если она носит такое белье, то подтверждает свой взрослый статус.

По-моему, для Юли это был самый желанный подарок – и самый запомнившийся. Когда она переодевалась для урока физкультуры, лифчик заметили все одноклассницы, и он стал предметом обсуждения и зависти, хотя, конечно, зависть – не лучшее чувство. Еще и поэтому я не разрешала Юле надевать в школу вещи, купленные за границей.

Но однажды я воочию увидела школьную «роскошь». Оказалось, что все правда, что Юля описывала их дискотеку точно. Высоченные каблуки, стразы, яркая косметика и фирменные вещи, которых и у меня-то не было, – все это сверкало и переливалось, и носили это девочки-подростки, которые и ходить-то на шпильках не умеют. Я искренне пожалела свою «Золушку» в простых чулочках. Я представила, как ей было горько, как она на меня обижалась.

Конечно, в школе нельзя было допускать подобного безобразия – но оно существовало! И эта ярмарка тщеславия стала причиной переживаний моей дочери в таком трудном переходном возрасте. Когда я все увидела своими глазами, то почувствовала себя ужасно виноватой перед Юлей. Но вместе с тем поняла, что все равно не смогла бы участвовать в соревновании, где родители стараются друг друга перещеголять. Моя душа не выдержала бы этого марафона родительских амбиций. Да и просто материнская ответственность не позволила бы вовлекать ребенка в эти игрища. Я и тогда считала и по-прежнему уверена, что подобного не должно существовать в школе, что это опасно для детских душ: конкуренция рождает черную зависть и злобу.

Наш привычный мир менялся. Люди, жившие прежде в относительно одинаковой для всех бедности, стали, как только появилась возможность, одевать детей подороже, а некоторые старались всячески продемонстрировать свое богатство. Я это взрослое безумие не сразу заметила. Его результат – целое поколение, считающее себя центром земли только потому, что их родители богаты. Дочку моей подруги дети во дворе не принимали в свои игры, потому что у девочки не было фирменных джинсов. Девочка понимала, что джинсы стоят дорого, что мама не может их купить, поэтому не плакала – плакала ее мама, моя подруга. Она растила дочь без мужа и жила так бедно, что спали они с дочерью вдвоем на раскладушке в крохотной съемной комнате.