– Мы только по одному, – настаивал я.

– Да нет, наверное, поздновато, – покачал головой он, – мне пора идти…

– Куда? – спросил я, но этот вопрос явно оказался неуместным.

Старик стал суетливо озираться по сторонам, словно пытался отыскать в темноте хоть какой-нибудь захудалый ответ.

– Вы понимаете, – начал он, – дело в том, что…

– Да нет же, не надо, не отвечайте. Эта моя дурацкая привычка – совать нос не в свое дело…

– Ничего страшного. Ну, так что, я пойду?

Он протянул мне руку, чтобы попрощаться, но когда я дал ему свою, вдруг вцепился в нее и горячо посмотрел мне в глаза.

– Скажите, мы ведь знаем друг друга, правда?

– Да, – сказал я.

– Но откуда? И как давно?

– Это долгая история…

Он по-прежнему не выпускал моей руки, как будто держался за нее, боясь упасть.

– Как, вы сказали, вас зовут?

Я назвал себя еще раз.

– Ну, надо же… – воскликнул он и продолжил, чуть тише: – Такая же фамилия, как и у меня. Бывает же такое! И чтобы вот так вот встретиться. С такой же фамилией…

– Да всякое бывает…

Я попытался вырвать у него руку, но не тут-то было. Когда же мне это наконец удалось, я вдруг неожиданно схватился за его руку сам – почти такой же мертвой хваткой.

– А давайте в следующий раз – у «девятнадцатой лунки»!

– Договорились, у девятнадцатой, – сказал он. – А вы что, собираетесь завернуть в эти края еще раз?

– Теперь, когда я знаю, где вас найти… Как-нибудь вечерком обязательно заеду. Погулять и пособирать мячики. Хорошее тут местечко.

– Если честно, тут кроме меня… – Он оглянулся назад и окинул взглядом дорожку. – Больше уже никого и не осталось.

– Постараюсь приезжать почаще, – сказал я.

– Вы так только говорите…

– Да нет же! Богом клянусь.

– Ну, если Богом. Тогда это серьезно.

– Еще как серьезно.

– Ладно… – На этот раз ему пришлось вырывать у меня свою руку. – Пойду, а то ведь здесь ничего не ходит. – Старик потер ладонь, чтобы восстановить кровообращение.

И быстро зашагал вперед. Пройдя метра три, он заметил еще один, последний мячик и, подняв его с земли, бросил мне в руки.

– Значит, у девятнадцатой, – тихо сказал он.

– Однозначно, – так же тихо отозвался я.

После этого он очень быстро исчез в темноте.

А я еще долго стоял на том же месте – и слезы ручьями текли у меня по щекам. Мячик для гольфа лежал у меня в нагрудном кармане и давил на грудь.

И я был не уверен, что он не исчезнет к завтрашнему утру…

Все началось с того, что за обедом Смит и Конвей вдруг разговорились о добре и зле. Смит представлял в этом споре силы зла.

– Тебя когда-нибудь молнией било? – спросил он.

– Нет, – ответил Конвей.

– А знаешь кого-нибудь, кого било?

– Нет, – сказал Конвей.

– А между тем таких случаев совсем немало. Примерно сто тысяч в год. И из них тысяча – со смертельным исходом. Говорят, у них даже деньги в карманах плавятся… Но вот что интересно: при этом почему-то все, как один, уверены, что уж в них-то молния точно никогда не ударит. Они же истинные христиане, все из себя такие добродетельные…

– Какое отношение это имеет к теме нашего разговора? – сухо спросил Конвей.

– А очень простое… – Смит прикурил от зажигалки и сощурился на пламя. – Ты же никак не хочешь согласиться с тем, что зло в мире преобладает? Вот я и привожу тебе аналогию с молнией, которая ясно доказывает обратное.