– А думаешь, кем я сам себя считаю? – с невинным видом произнес Уиллис.

– И что? Тебе так сильно не нравится быть гением? А, Вилли? – все сильнее заводился Аарон. – Не нравится, что тебя узнают на улицах. Что ты – мировая знаменитость, важная персона… Тебе что, этого всего мало? Теперь еще приспичило бросить пить?

– Да мы тут все – мировые знаменитости, – сказал Уиллис. – Нас все любят, у нас все хорошо. С чего мне теперь пить? В меня просто не лезет никакой алкоголь…

– Не лезет? – крикнул Аарон. – Так пихай его силой!

– Ты что, шутишь? – сказал Уиллис. – Это что же получается – раньше я пил, потому что был полным ничтожеством. А теперь если я брошу пить, то из-за этого целая огромная студия накроется медным тазом. Хорошенькое дело!

– Но ты подписывал контракт! – вставил я.

Уиллис взглянул на меня так, как будто я нанес ему ножевое ранение.

– А я и не собираюсь его нарушать. Только покажите мне пункт в контракте, где черным по белому написано, что я должен напиваться на работе?

У меня подкосились ноги. Потом у Аарона подкосились ноги.

А Уиллис проникновенно продолжал:

– Я, конечно, готов работать с вами и дальше. Но вы же понимаете – и мы все понимаем, – что в трезвом виде это будет, мягко говоря, не то же самое.

– Уиллис, – Аарон рухнул на стул и некоторое время потратил на то, чтобы взять себя в руки, – ну, может, хотя бы одну ночь в году, а?

– Извините, мистер Штолиц, я завязал. Теперь – ни капли. Ни одного раза в году. Даже ради самых близких и любимых друзей.

– Тоже мне – святой Моисей… – проворчал Аарон.

– Между прочим, тонко подмечено… – сказал я. – Правда, мы дошли только до середины Красного моря – теперь его воды сомкнутся…[21]

Когда мы оба опомнились, Уиллиса Хорнбека в комнате уже не было.

Я подумал, вот, оказывается, как это бывает – сумерки богов[22]… Или когда карета превращается в тыкву – и от нее остаются только пищащие мыши. Да-да, это я про нас.

Едва закончилась первая истерика, Аарон вскочил и принялся недвусмысленно прогуливаться рядом с баром. А потом… робко протянул к нему руку.

– Аарон! – окликнул его я. – Уж не собираешься ли ты…

– Что? – сказал Аарон.

– Сам монтировать наш очередной авангард? «В постели с местью»?

Аарон достал бутылку, откупорил ее. И отхлебнул.

– Вот именно, – сказал он, – собираюсь…

Но не тут-то было.

Спасительная ракета взорвалась прямо на старте. Это были уже даже не сумерки богов. Это были тяжелые бессонные ночи богов – и к четырем утра смерть казалась им избавлением.

Пить пробовали все. Пил Аарон. Пил я. И даже его шурин…

Да все без толку: темпераментная алкоголическая муза, которая охотно бегала на свидания к Уиллису Хорнбеку, никому из нас не уступила и поцелуя. Алкоголь не рождал в нашей крови даже крохотного зародыша интуиции. Что трезвые, что пьяные, мы были жалкими импотентами. Только Уиллис – этот праздный любимец прессы – мог с завязанными глазами войти в творческий террариум, кишащий гадами. Или прямо на глазах у изумленной публики один на один сразиться с воображаемым крокодилом и одержать феерическую победу…

На старых дрожжах мы с Аароном ухватили еще несколько кинофестивалей. Но это была уже агония. Последние три киноэпопеи не принесли нам ни цента, зато подъели все наши запасы. Подделку распознавали по первым титрам. В итоге компания «Хасураи Продакшн» прекратила существование, и весь пакет был продан образовательному телеканалу.