Но мечта останется лишь мечтой, если у тебя за душой ничего, кроме непризнанного дарования и мании величия. И у Винченцо хватало здравомыслия понимать это.

Наконец на ступенях показалась Кармела. Она увидела Винченцо и побежала навстречу. Ее черные волосы растрепались. Кармела поцеловала его, по разу в каждую щеку, и Винченцо вдруг ощутил, что он вернулся домой.

Выглядела она сногсшибательно – легкое льняное платье, на шее цветастый платок. Полные губы Кармелы не нуждались в помаде, оливково-зеленые глаза были чуточку подведены.

Винченцо и сам не знал, что его так в ней влечет. Возможно, то, как она на него смотрела. Этот взгляд принимал Винченцо таким, какой есть. Он не оценивал и не судил.

– Поехали! – Девушка вскочила на свою «веспу» и завела мотор. Винченцо сел сзади.

И все было так, будто они расстались вчера. Никто не задавал вопросов, но в воздухе чувствовалось напряжение. Поначалу Винченцо держался за багажник, а потом решил, что Кармела не станет возражать, если он ее обнимет за талию. Волосы девушки развевались на ветру, шлема у нее не было. И Винченцо будто вернулся в тот день, когда они тряслись в кузове старого мотороллера и мягкие локоны Кармелы щекотали ему лицо.

День выдался по-летнему теплый, впервые в этом году. Винченцо наслаждался, забыв все свои навязчивые мысли. Солнце пекло спину. Дорога на Чефалу пролегала берегом моря. Винченцо чувствовал, как на поворотах напрягается тело девушки.

Кармела затормозила возле старых ворот в каменной арке. Деревянная створка едва держалась на ржавых петлях и отчаянно заскрипела, когда Кармела ее открывала.

– Я приезжаю сюда, когда хочу побыть одна.

– Это дом твоего отца?

– Да.

На отлого спускающемся склоне зеленели виноградники. Они не доходили до моря, но вдали, за пиниями, мелькала серебристая гладь. Воздух пах черноземом.

– Повезло тебе, – заметил Винченцо. – Унаследуешь эту красоту.

– Отец собирается все это продать. Он мечтал о сыне, а родилась я. Женщина может вкалывать на виноградниках или в поле, но «патроном» может быть только мужчина.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю. – Она пожала плечами, как будто все это было для нее неважно.

– Но ты учишься.

– Так захотели мои родители. А ты?

Не дождавшись ответа, Кармела повела его через виноградник. Лозы застыли в безветренном воздухе, залитые золотым солнцем. Трещали цикады. Будущее Винченцо было так же безразлично Кармеле, как и ее собственное. «И это правильно, – подумал он. – Не надо никем становиться тому, кто уже стал всем».

Они любили друг друга в старом домике посреди поля. Охристые стены и плотно закрытые ставни – он выглядел куда благороднее, чем дома на Салине. Кармела отперла замшелую деревянную дверь. Внутри царила приятная прохлада. Сквозь дыры в прохудившейся крыше в комнату проникали солнечные лучи. Пахло свежим сеном.

– В этом доме когда-то жили мои бабушка с дедушкой. Сегодня мы храним здесь солому и инструменты.

Винченцо пошел бродить по комнатам. Сквозь ставни проникал стрекот цикад, в тишине оглушительный. Винченцо оглянулся – Кармела стояла у окна. Он видел лишь темный силуэт в таинственном ореоле льющегося сквозь щели света. Винченцо затаил дыхание. Кармела прислонилась к окну. Не различая ее лица, он чувствовал жар, исходящий от ее тела, его неодолимо влекло к ней.