— Спасибо, я справлюсь, — коротко заметила я. Он ничего не сказал, одной рукой подхватывая меня под локоть, а другой перехватывая повод и выдергивая его из моих рук. Я слегка напряглась: вполне возможно, что грубым окриком я нанесла хозяину замка оскорбление, которое он намеривался смыть кровью. Желательно моей. Протащив нас во двор замка герцог кинул повод одному из конюхов, коротко распорядившись хорошо отшагать коня и буквально потащил меня в замок, почему-то используя один из боковых входов. Я старалась держать заданный им темп, но перед винтовой лестницей в башне сдалась:

— Подождите, — взмолилась я, на секунду прислонившись к стене и стараясь отдышаться. Он скользнул по мне быстрым оценивающим взглядом и сжалился, отпустив мою руку:

— Никогда больше не смейте говорить со мной таким тоном! — тихо процедил он сквозь зубы.

— Никогда больше не хватайте так повод! — возмутилась я, чувствуя прилив новых сил. Герцог угрожающе навис надо мной:

— Еще одно слово, и я прикажу выпороть вас на главном дворе. Вижу, муж не научил вас покорности!

— Наверное, он не мог предположить, что я встречусь с вами! — меня охватила злость: он чуть не убил меня, а теперь еще и отчитывает. Он прищурился, явно думая, стоит ли выполнять свою угрозу, но решил повременить с угрозой:

— Удивительно, как он вообще на вас женился с таким характером! Наверняка ваши родители разорились на приданном!

Я задохнулась, словно от удара в живот, кровь отхлынула от моего лица. Десмонд высказал именно ту мысль, которая мучила меня последнее время. Я сжала кулаки, чтобы сохранить спокойствие:

— Не вам судить, как и почему я вышла замуж. Вы даже при всем вашем богатстве не смогли жениться!

Он с ненавистью посмотрел на меня, я зло уставилась прямо ему в глаза. С минуту мы смотрели друг на друга. Ощущение было такое, будто удерживаешь бетонную плиту, готовую раздавить тебя. Затем герцог молча повернулся на каблуках и ушел. Я медленно сползла по стене, чувствуя, как слезы ручьем текут по щекам. События последних дней разом навалились на меня: муж, эта поездка, путешествие сквозь время. Мне следовало бы встать и пойти куда-нибудь, но сил не было. Меня охватила апатия. Башенная лестница напоминала склеп. Сюда не проникал ни шум ветра, ни людские голоса. Тишина звенела в ушах. Темно и сыро. Я почувствовала, как расплываюсь в этой темноте, холод медленно проникал в мое тело, разливаясь спасительной прохладой. Спокойствие каменных глыб входило в мою душу. Я сама становилась камнем. Мои пальцы приятно онемели, сердце уже билось через раз. Я почти слилась с камнями, когда из полудремы меня вывел голос Атли:

— Миледи! Что вы здесь делаете? Что случилось?

— Ничего… — я с трудом открыла глаза. Лицо мальчишки казалось расплывчатым белым пятном на фоне темных стен, — я просто устала…

Он засопел, крайне неловко попытался поднять меня, пошатался под тяжестью моего тела и сгрузил меня вниз:

— Я сейчас я быстро!

Он убежал. Тишина вновь охватила меня. За стеной монотонно капала вода, я чувствовала, как мои силы вытекают из меня с каждой каплей. Огромные синие глаза безразлично смотрели на меня откуда-то сверху. Темные тени нависли надо мной, боль обожгла щеку, я вынырнула из блаженного отрешения и вновь увидела перед собой герцога Оркнейского. За ним маячило, почему-то расплываясь, взволнованное лицо Атли.