Атли покраснел:
— Я… я прошу прощения за свои дерзкие слова, миледи.
— Хорошо, — я вдруг решилась, — Пошли.
— Прямо сейчас? — удивился он.
— Да, а что?
— Дождь… — он кивнул на окно.
— И что теперь? Он, может, тут вечно будет! — я резко повернулась, наступила на юбку, и чуть было не упала. Восстановив равновесие, я посмотрела на Атли:
— Штаны и сапоги мне достать сможешь. Желательно новые.
— Да, а зачем вам? — парень окончательно растерялся.
— Добраться живой до конюшни. Давай, неси побыстрее.
Он кивнул и припустил по коридору. Примерно через четверть часа он вернулся, неся аккуратно сложенные штаны, действительно новые, и сапоги. Я тоже не теряла времени зря, обрезав одну из двух имеющихся у меня ночных рубашек. Завершив свой наряд жилетом, подбитым мехом, я почувствовала себя гораздо комфортнее, хотя, несмотря на плотную шнуровку, сапоги были великоваты. Обрести свободу движений было настолько восхитительно, что я даже начала фальшиво насвистывать какой-то мотивчик. Атли удивленно покосился, но промолчал. Поскальзываясь на каменной брусчатке двора под моросящим дождем, мы подбежали к зданию конюшен. Ореол запахов окружил меня, отбрасывая назад, в мое детство: терпкий запах слегка намокшего сена, сладковатый запах навоза, и ни с чем не сравнимый запах лошадей… я впервые за многие годы вздохнула полной грудью, чувствуя как счастье медленно наполняет меня. Лошади… всю жизнь я бредила лошадьми. Все девочки играли в куклы, я же собирала фигурки лошадей. Потом — несколько действительно счастливых лет в школе олимпийского резерва. И потом вдруг наступила взрослая жизнь… Мне пришлось выбирать, и я вычеркнула их из своей жизни, предпочитая забыть, словно их никогда и не было. Лишь немногочисленные фото и кубки напоминали мне о том времени, когда я была действительно счастлива.
— Что стоишь? Пойдем, — я улыбнулась парню и зашла в конюшню. Лошади удивленно насторожили уши. Они стояли в два ряда в открытых денниках, привязанные к металлическим кольцам, вбитым в стены. Из глубины раздалось гневное фырканье жеребца.
— Эй, вы куда? — злобный маленький тролль выскочил на нас из тьмы денника. Я инстинктивно отшатнулась, затем сообразила, что это всего лишь человек. Мохнатые брови и очень длинные руки делали его похожими на гориллу.
— Это Брин, главный конюх, — шепнул мне Атли, я кивнула.
— Добрый день! — вежливо поздоровалась я. Брин прищурился, всматриваясь в меня своими почти бесцветными глазами, затем удивленно моргнул:
— Миледи? Вы? Но… — он недоуменно рассматривал мой наряд.
— Мы тут зашли э… с лошадью пошептаться, — сообщила я, — Не возражаете?
— Это честь для меня, — Брин с достоинством поклонился, — Прошу!
— Спасибо! — я задумчиво побрела вдоль денников, блаженная улыбка то и дело появлялась на моем лице. Брин с Атли шли следом. Лошади, не заметив ничего необычного, вернулись к сену. Я с любопытством рассматривала их: невысокие, костистые, с короткими ногами, мощными шеями и невысокой холкой. Таких и в плуг можно, и в повозку, и рыцаря в полном вооружении выдержат. Я легко нашла белую кобылку, на которой ездила вчера и кивнула Атли: