Рябов осторожно шёл вдоль огородов, чтобы не вспугнуть постовых. У всех троих бойцов были винтовки, а у Матвея и Паши Шестакова – трофейные пистолеты, имелось также несколько гранат. Собаки в деревне молчали, их отучили лаять немцы, стрелявшие на любой шум.

– Далеко ещё? – спросил Аркадий Снитко, оглядываясь по сторонам.

– Вон крайний дом, а за ним, метрах в ста, полицаи вырыли траншею.

– Их черта с два там возьмёшь, место открытое.

– Когда стрельба начнётся, двое кинутся к участку выручать Пескаря.

– А ты откуда знаешь? – усомнился бывший начальник разведки отряда «Сталинцы» Аркадий Снитко.

– Догадываюсь… а может, и все трое побегут.

В эти минуты на другом конце небольшой деревни хлопнул один, второй выстрел, затем длинной очередью ударил «дегтярёв», взорвались несколько гранат.

– Началось, – снял винтовку с предохранителя Паша Шестаков.

– Быстрее к посту, – показал направление Рябов.

Теперь все трое бежали. Перемахнули через плетень, на полминуты остановились. Стрельба вокруг полицейского участка усиливалась. Матвей понимал, что подобраться ближе к траншее не удастся, пост наверняка держит под прицелом улицу. В своих предположениях Рябов не ошибся. Из траншеи выскочили двое полицаев и побежали по улице к участку. В темноте можно было промахнуться. Матвей предупредил обоих напарников:

– Не торопитесь. Подпустим поближе.

Но Аркадий Снитко уже нажимал на спуск. В ответ застучал ручной пулемёт Дегтярёва. Полицаи залегли в кювет за дорогой, продолжая вести огонь. Очередь ударила в завалинку дома, а одна из пуль рванула рукав телогрейки Рябова. Ощупывая рану в предплечье, он приказал:

– Прекратить стрельбу. Пулемёт нас по вспышкам достанет. Надо подползти ближе и выкурить их гранатами. Паша, оставайся здесь, а мы со Снитко попробуем приблизиться.

– У меня всего одна граната, – сразу предупредил Аркадий.

– Штыком будешь действовать. Мальчишку под пули я не погоню. Двинули!

Ракеты, взлетавшие над полицейским участком, освещали всё вокруг колеблющим светом. Пулемётчик разглядел партизан и дал очередь. Снитко отчётливо почувствовал удары пуль о бугорок, прикрывающий их. Не раздумывая он встряхнул заряженную «РГД-33» и швырнул её.

Шестисотграммовая граната, не пролетев и половины расстояния, взорвалась на дороге. Рябов быстро полз вперёд. Оглянувшись, позвал Аркадия:

– Ты чего? Ранен?

– Кажись…

– Ползи за мной. Здесь тебя достанут.

Но Снитко, скованный страхом, вжимался в траву. Он хотел жить, а пулемёт и выстрелы двух винтовок не дадут проползти ему и десятка метров. Привыкнув отираться возле «батьки Бажана», бывший красноармеец Аркадий Снитко благополучно пережил два военных года, а сейчас тем более не хотел рисковать.

Матвей Рябов понял, что Снитко ему не помощник. Он упрямо полз, зная каждую извилину и канаву возле дороги своей родной деревни. У него были две гранаты: немецкая «М-24» с длинной деревянной рукояткой и увесистая «РГД-33». Снова заработал пулемёт. До него оставалось метров сорок – трофейную «колотушку» можно было добросить.

Отвоевав в двадцатых годах в Туркестане, Рябов был опытным бойцом. Перекатившись на бок, он выдернул запальный шнур и швырнул гранату. Несмотря на пренебрежительное прозвище, «колотушка» была довольно сильной гранатой и выкашивала осколками всё вокруг в радиусе пятнадцати шагов.