Мама вскидывается:
– Иветт, поступать в академию для замужней леди предосудительно и…
– Леди Ромея, – холодно перебивает Лайс, – моя супруга может делать всё, что ей заблагорассудится. Поверьте, языки, которые посмеют молоть лишнее, я вырву без особых хлопот.
Подтвердить обещание делом Лайсу приходится раньше, чем можно было предположить.
Втроём мы возвращаемся в наш дом. Во-первых, собрать багаж, во-вторых, дать указания помощнику Лайса, господину Дармису, который вместо меня решит бытовые вопросы. Какие-то вещи следует переслать вслед за нами в столицу, часть своего гардероба я хочу передать в «Обитель» в качестве благотворительности, что-то, например, нелюбимая пузатая ваза останется в доме. Именно господину Дарсу предстоит найти слуг, которые наведут в комнатах чистоту, а затем закроют мебель чехлами, подготовят дом к долгому отсутствию жильцов. А, ещё нужно попросить господина Д сообщить поварихе, что я больше не буду нуждаться в её услугах. Ещё… Много чего ещё.
Я искренне радуюсь переезду, радуюсь переменам.
Я наивно верю, что всё плохое осталось позади.
Нанятый Дайсом экипаж выворачивает на Вторую улицу. А вот проехать к дому не получается. На улице собралась толпа. Из соседних домов выглядывают соседи. Не сказать, что людей слишком много, но заставить их расступиться вряд ли получится.
– Леди Ромея, Иветт, оставайтесь в салоне, – хмуро бросает Лайс и выходит.
Ха, разбежался.
Я выбираюсь следом, захлопываю дверцу у мамы перед носом и вцепляюсь в локоть Лайса. Он неодобрительно косится, но смиряется. Тем более ничего опасного не происходит. Лишь крайне неприятное.
Фасад заляпан потёками разбитых яиц, внизу ошмётки скорлупы, а на стене рядом с крыльцом бывший жених, высунув от усердия кончик языка, старательно выводит «Здесь живёт потаскуха».
Не выдержав зрелища, утыкаюсь Лайсу в плечо и тихо фыркаю.
– Иви?
– Какое ничтожество… Он даже обидеть так, чтобы было обидно, не может.
– Убогость не даёт ему права оскорблять тебя.
Лайс мягко отстраняет меня, бросает лёгкий сожалеющий взгляд на экипаж. Лайс хорошо понимает, что я откажусь вернуться и просто окутывает меня щитом.
А затем выходит вперёд и негромко зовёт:
– Лорд.
Геранд оборачивается.
– Ох, лорд Верандо…
Геранд заметно теряется. Видать, всё же понимает, что позорится. Это здесь, в городе никто не посмеет слова сказать, потому что градоправитель сына защищает. Но Лайс другое. Что ему градоправитель? Прихлопнуть и растереть, мокрого места не останется.
Толпа чуть расходится.
Лайс демонстративно внимательно смотрит на надпись, на подтёки разбитых яиц.
Геранд приободряется.
– Лорд Верандо, мы собирались осмотреть город. Рад, что у вас появилось время.
– Для того, кто смеет прилюдно оскорблять мою супругу у меня всегда найдётся сколько угодно времени.
– Что? Какую супругу?
– Разе это не дом леди Иветты Верандо?
У Геранда вытягивается лицо. Судя, по отсутствию малейшего намёка на испуг, он осмысляет первую часть новости. Я и вдруг чья-то жена – у него в голове не укладывается.
– Я…, – Геранд бледнеет.
Лайс больше не ждёт, с его ладони срывается алая вспышка, яркой искрой проносится вперёд и врезается Геранду в лицо.