Мне в голову приходит отличная идея, и я ощущаю, как меня охватывает возбуждение. Есть идеальный способ помочь Деб.

– Постой! – восклицаю я. – Почему у тебя еще нет учетной записи на «Флэш-Фэйм»? Ты могла бы собирать там донаты. Может, тебе снимать видеоролики, чтобы заработать на аренду жилья?

– Я не такая популярная медийная личность, как великий Кэлвин – хотя да, мы же сейчас притворяемся, что ты обычный человек, извини, – весело хохочет она. – Во всяком случае учетка у меня там уже есть. Я просто никогда ей не пользуюсь.

– Что ж, дай мне знать, если решишь ею заняться. Мои подписчики в Нью-Йорке раздражены тем, что от меня больше нет еженедельных выпусков. А ты ведь раньше сильно мне с ними помогала.

Деб колеблется, и я ощущаю, что она серьезно задумалась над моим предложением, хотя мне известно, как подруга не любит попадать в объектив камеры. Я догадываюсь, что это связано не только с нуждой в деньгах, но и с тем, что ее жизнь в целом резко изменилась.

– Я ведь едва не поехал к тебе, – решаю признаться я. – Ну то есть я взял машину отца и чуть было не укатил из Техаса, но в последний момент понял, как глупо это выглядит. Мне очень жаль, что раньше я вел себя так мерзко.

В телефоне вновь раздается громкий смех.

– Я тоже по тебе скучаю. Но не беспокойся обо мне. С нами все будет хорошо, независимо от того, сработает твой нелепый план по спасению будущего космических полетов или с треском провалится. Останешься ты в Техасе навсегда или вернешься в Бруклин, где твой дом и где тебе самое место.

– Здесь я тоже неплохо вписался. Даже удивительно.

Повисает короткая пауза.

– Боже мой, ты щеголял в той гигантской шляпе на публике, верно?

– Без комментариев.

– Кэлвин, клянусь, сам Джон Майер не мог себе этого позволить, а уж ты-то тем более.

– Без комментариев.

– Вот это да. Ладно, возвращайся к своей славе и спасению страны. А я пока посижу тут немного и покачаю головой.

– Без комментариев. – Я делаю паузу для пущего эффекта. – Я люблю тебя, Деб.

– Ага-ага. Я тоже тебя люблю.

Мы прощаемся, и впервые за последние сутки ко мне возвращается хорошее настроение. Я снова слушаю альбом Heart, представляю, как Леону и Кэт пришлось спорить о том, идти им на распродажу или нет, а потом копаться среди кассет с группами, о которых он никогда не слышал, и смеюсь.

Сдерживая волнение, я снимаю наушники и принимаюсь расхаживать по комнате. Мое будущее сейчас под вопросом. И, как мне кажется, это вполне нормально. Но боже, как же хочется остаться. Я так переживаю, словно у меня сейчас разом выпускные экзамены, выборы и поход к дантисту.

Я начинаю получать сообщения со множества номеров, в основном неизвестных, но некоторые из них мне знакомы – например, мои родственники, некогда ворчавшие, что я кучу времени провожу, уткнувшись носом в телефон, поздравляют меня с упоминанием в «Нью-Йорк Таймс». В мой почтовый ящик непрерывным потоком сыплются письма с запросами от разных журналистов, и я бы хотел на них ответить, но сами масштабы этой лавины выводят меня из себя.

Я выхожу из спальни и вижу в гостиной маму. Присаживаюсь рядом с ней и глубоко вздыхаю.