– Клянусь, босс, я не знал, что вы здесь!

– Врешь! Тогда что ты здесь делаешь с…

Он знал эту женщину. Он знал, что знает ее! Сильвермэйн напряг умственные силы, словно мозг его был такой же мышцей, как все прочие мускулы. Если как следует поднапрячься, то это огромное белое пятно в голове поддастся, и…

И на этот раз оно поддалось.

Нужные слова тут же вернулись, и Манфреди вновь обрел свое место в мире.

– Ванесса Фиск! Баба Кингпина! Это ты привел ее сюда?

– Я просто ее охранник! Подрабатываю на стороне!

Сильвермэйн упер ствол томми-гана в висок Марко.

– Врешь. Вопрос только в том, кого убить первым – тебя или вдову, чтобы ты полюбовался, как я вышибу ей мозги!

Сверху раздался гулкий треск – такой громкий, что Сильвермэйн даже засомневался: может, ему это только кажется? На пол посыпались куски штукатурки и обломки дерева. В потолке появилась небольшая дыра. Гибкая, стройная фигура спрыгнула вниз, перевернулась в воздухе, как гимнаст, и приземлилась прямо на сложенный из шлакоблоков пьедестал.

– Мягкая посадка! Привет, ребята. У вас тут что – олимпиада?

– Ты в этом прикиде – вылитый придворный шут. Прочь с моего трона!

Шут примирительно поднял руки:

– Спокойно, дедуля. Да будет тебе известно: Марко не врет. Это я пригласил их сюда.

– Так я и поверил! Откуда тебе было знать…

Сильвермэйн сморщился так, что его лицо стало похоже на высохшую тыкву, готовую вот-вот треснуть. Что-то особенное, что-то важное насчет этого клоуна буквально вертелось в голове, но никак не давалось в руки. А! Вспомнил! Перехватив томми-ган левой рукой, он принялся хлопать себя по бокам, по спине, ощупывать одежду, словно пытаясь почесаться там, куда не мог дотянуться.

– Босс, что с вами?

– Заткнись! Не видишь – я занят!

Тем временем женщина Фиска окликнула взгромоздившегося на трон шута:

– Человек-Паук! Что все это значит? Я сделала так, как ты просил…

Но ряженый идиот поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Минутку терпения, миссис Фиск. Доверьтесь мне.

Наконец Сильвермэйн нащупал то, что искал – небольшой бугорок на краю полы пиджака. Сорвав с себя паучий маячок, он швырнул его на пол и раздавил каблуком.

– Стенолаз, так? Нет, Человек-Паук! До сих пор мыслишь, как сопливый недоумок, да? Ты хоть понимаешь, что будет дальше? Знаешь, что я с тобой сделаю?

Сильвермэйн мог бы поклясться, что брови противника под маской дрогнули.

– Это вопрос или как? – спросил Человек-Паук.

– Имена, идиот! Я знаю имена всех твоих…

– Окей, окей, крестный папаша, я уже слышал предложение, от которого не могу отказаться. Тебе нужно это, верно?

Вскарабкавшись по стене на потолок и повиснув прямо над головой Сильвермэйна, Человек-Паук выдернул из-за спины серебристый футляр и вынул из него плоский, покрытый письменами камень. Сильвермэйн тут же понял, что это. Это он вспомнил бы, даже если бы Ванесса Фиск не выпалила:

– Скрижаль!

Камень был тускл, знаков было не разобрать в полумраке, но взгляд Сильвермэйна тут же прилип к нему, будто к драгоценнейшему из бриллиантов. Вот то, что он так хотел получить, то, в чем нуждался больше всего на свете. Последний камень в здании его дворца…