Мне становится неприятно. Будто значимого для меня человека опустили.
— Все ошибаются. — возражаю я. — И она платит за свой поступок. А на счет тупости: это твой сотрудник, Гаврила, натаскай ее по этой сделке. У тебя еще четыре дня впереди.
— Шеф, вы сейчас серьезно? — Гаврила белеет от злости.
— Я похож на шута? — рычу я.
Рычать-то рычу, но вот на душе сразу как-то спокойнее становится. Пригляжу за этим горем луковым в поездке, а то мало ли что без меня с ней случится. Она ведь ребенка моего вынашивает, как никак. То есть, просто ребенка. Просто ребенка, я сказал!
Глава 27
КРИСТИНА
Утро добрым не бывает. Особенно раннее. Особенно с токсикозом… Мне на работу к девяти, как и детям, всем троим, в садик. Санузел в крохотной хрущевке совмещенный, и нетрудно представить весь ад, царящийся там по утрам с тремя взрослыми и тремя маленькими детьми.
Кто-то из них сходил по большому, и меня выворачивает наружу, едва ли я завладеваю ванной комнатой. На кухне меня тоже поджидают малоаппетитные запахи. Надя варит манную кашу, а ко мне тошнота подступает, едва ли я ощущаю запах пригоревшего молока.
— Ешьте! — рявкает на детей Надежда. — И ты, Кристина, тоже ешь, не кривись! На сыр-колбасу у нас денег нет, так что будь добра, показывай племянникам пример!
Я безусловно благодарна Наде за еду. Пусть даже за самую тривиальную манную кашу. Но есть ее из-за токсикоза не могу совершенно.
В маршрутке меня тоже терзает запах пота и нестиранных носков — обоняние обострено до предела.
На работу я приезжаю с лицом нежного бледно-зеленого оттенка. Ужасно боюсь столкнуться в коридоре носом к носу с Вороновым. Вчера он повел себя как последний мудак, я банально боюсь его, ибо он способен на любую подлость! И от такого монстра я вынашиваю ребенка. Очень надеюсь, что малыш пойдет в меня, будет таким же добрым, ласковым и отзывчивым, как я.
Не успеваю усесться на рабочее место, как в кабинет врывается… да. Именно он. Холодный. Небритый. Злой. На меня глаза направил и выжигает дыру. Ох, на грудь смотрит. Соски моментально твердеют, и начинают неприятно царапаться о ткань бюстгальтера. Вчера я забыла один у него. Вот стыдобища! Но белье становится мне стремительно мало, ведь моя грудь наливается день ото дня, и просить свой лифчик обратно я точно не стану.
Однако, чего он так на меня смотрит? У меня аж низ живота сводит медовым потягиванием, и моментально вспоминаются вчерашние ощущения. В его твердых объятиях. Он — больной маньяк! И когда он все же поднимает глаза от моей груди, то я вижу всю грубость и злость, на которую только способен человек. Мужчина. Как же я его ненавижу. Опасаюсь и ненавижу!
— Что-о?! Что вы сказали, Гавриил Генрихович?! — не верю я своим ушам. — Как это в Сочи? Но… я ничего не знаю. У меня мало опыта, и вообще…
Конечно же я слышала о предстоящей деловой поездке нашего руководства. И очень надеялась спокойно отдохнуть от Гэгэ, и самое главное, от чокнутого гендира. А тут на тебе: теперь оказывается я должна лететь вместе с ними.
— Я не понял, Овечкина, ты что не рада? Для такой недалекой сотрудницы как ты, воровки и полной овцы — подобный шанс выпадает раз в жизни!