Хотя художник Б., по собранным сведениям, никогда не имел дела с криминалом, его после возвращения из Италии все же арестовали. И все получило самое что ни на есть материалистическое объяснение…

Художник подошел к работе очень ответственно. Он побывал на том чердаке и сделал его точные наброски, придя в морг, нарисовал портрет девочки, выяснил в полиции, в каком положении лежало тело. Оставалось подыскать образ убийцы. Отчего-то художнику упорно казалось, что тот должен иметь самую омерзительную внешность. И, как часто поступали его собратья по кисти не только в России, но и в других странах, стал ходить по трактирам Васильевского острова, подыскивая подходящую натуру, как много раз делал и раньше, в совершенно безобидных случаях (один-единственный пример: именно так, в трактире, Василий Суриков отыскал человека, ставшего главным персонажем знаменитой картины «Меншиков в Березове»).

В конце концов однажды появился человек, показавшийся художнику крайне подходящим: тот самый горбун. Художник не стал приглашать его позировать, зная, что многие отказываются. Достал блокнот и украдкой принялся набрасывать эскиз. Увы, горбун вскоре ушел. Расспросив трактирщика, художник узнал, что человек этот каждый вечер пьет здесь чай в одно и то же время. Дальше было совсем просто: за пять вечеров Б. нарисовал точный портрет горбуна, который потом перенес на холст. Трактирщик его показания подтвердил полностью. Художника освободили, а горбун получил двадцать лет каторги (по-моему, лучше было бы дать бессрочную…).

Такое вот удивительное совпадение, каких в жизни все же немало случается.

Мне бы не хотелось, чтобы у читателя создалось впечатление, будто большинство расследований Кошко носило юмористический оттенок. Совсем наоборот. Хватало и лишенных всякого юмора и романтики серьезных краж, ограблений, афер и кровавых, весьма неприглядных убийств. Просто… Написав четыре книги о всевозможных преступлениях, я чуточку устал от крови и грязи. Вот и отобрал, рассказывая о Кошко, те истории, где было гораздо больше смешного, чем трагического. Исключение разве что – история Александрова.

Пожалуй, расскажу еще об одном убийстве, напрочь лишенном юмора, – расскажу из-за его очевидной нестандартности, правда, оно, как и история горбуна, не имеет никакого отношения к Кошко, но прямо касается работы сыскной полиции.

Весной 1910 года в Петербурге умер молодой поручик Преображенского полка Бутурлин – из старинного знаменитого и богатого рода. Смерть была чуточку странной – поручик хотя и страдал какой-то болезнью и она была хронической, но никакой угрозы для жизни не представляла. А вскоре агентура сыскной полиции обнаружила: ходят упорные слухи, что Бутурлин был каким-то образом убит. Поскольку эти слухи были связаны с доктором Панченко, давно известным полиции по множеству темных и грязных делишек (но так ни разу и не попавшимся), сыщики взялись за работу.

Панченко обладал довольно серьезными познаниями в медицине, но направлял их главным образом на неблаговидные дела – за деньги выдавал тогдашние больничные листы совершенно здоровым людям, за хорошую плату написал несколько десятков (!) диссертаций для людей, стремившихся получить степень доктора медицины, но неспособных написать диссертацию самостоятельно. И то и другое было нарушением закона, но поймать доктора за руку никак не удавалось. Промышлял он главным образом абортами (отнюдь не запрещенными тогда) и рекламированием всевозможных шарлатанских «универсальных лекарств от всех болезней», что не запрещалось законом, но попахивало дурно. Именно Панченко последнее время был лечащим врачом Бутурлина. Вдобавок выяснилось: незадолго до смерти Бутурлина Панченко вел какие-то лабораторные работы в знаменитом «Чумном форте», клинике по исследованию чумы, и после этого обнаружилось, что из лаборатории пропала пробирка с чумными бациллами.