×
Traktatov.net » Высокая кровь » Читать онлайн
Страница 492 из 540 Настройки

«Да это ведь тот Леденев говорит», — озарило Сергея.

— Таких-то гнид, я полагаю, и надобно выкидывать из партии, пока они идею равенства не вывернули наизнанку, а именно так, что весь народ должен быть равный в одном только своем покорстве перед ними. Комиссаров в Балабинском я не расстреливал. Уж если б я их расстрелял, то верно бы на этом не остановился, а как бешеный начал бы резать всех подряд коммунистов. Из всех моих бойцов ни один не показывает, что я его на это дело наузыкивал, а на такое «нет» какой же суд? А главное, кого бы расстрелял? Мирон Халзанов… — задохнулся он и, пересилившись, продолжил: — Брат мой кровный. Был мне вместо отца в революции. Через его слова я не умом, а всеми потрохами до социализма дошел. Его мне убить — как руку или ногу у самого себя отрезать. А нынче он мертв — так мне и самому не очень страшно к стенке становиться. Один на мне грех, который вы тут указали. Гордыня — ее признаю. Я ить и вправду о себе чересчур много думал. Полагал, что довольно я выпустил крови из несчастных людей, чтоб республика наша признала меня своим верным бойцом до могилы. Вот за это меня, полагаю, и впрямь стоит смерти предать. Уж очень я старался ради собственной красы. Как будто только для нее и воевал. Как девка перед зеркалом, своим искусством любовался: ах, как чисто разделал и Мамантова, и Топоркова, и прочих. Да всё своих, своих губил — чужих в России нет, а истинно сказано: пойдет брат на брата и сын на отца. Ух и поганая же это работенка — Леденевым быть. Уж мы-то с ним знаем, — угрюмо-неуживчиво и вместе с тем родственно скосился на кого-то невидимо стоящего поблизости. — На крови мы с тобой, брат, держали нашу красоту, по ней и к счастью выплыть думали. Так ить нет: тот, кто реку прольет, сам же в ней и утонет, потому как уж сделается тяжелее свинца. Ты первый это понял и сбежал, хитрец, в могилу. Меня вместо себя оставил, чтоб тебя уж никто не искал. Меня и поймали — попер я на эту приваду. Жив ты, брат, или нет? — отвечай. А хучь и мертвый, вон в какую даль за мной проник, не оторвешь тебя уже, не оторвешь, теперь я твое имя до могилы пронесу.

— Вы заговариваетесь, Леденев, — наконец оборвал его Розенберг, смотря на него, как страдающий жаждой на соленую воду. — Прошу не отклоняться от предмета и говорить по существу.

— Ах да, — встряхнулся Леденев. — По существу хочу сказать: напрасно вы, граждане судьи, процесс этот затеяли. Я нынче ить знаю, за какие грехи завтра белого света не взвижу, а ваш черед придет — вы будете знать? Ить к чему это все? К тому, что ежели меня, такого-то героя, можно зачеркнуть, то вас и подавно. Клади свою голову каждый на плаху и никогда не спрашивай, за что. Мне, мертвому, страха не знать, а вам ишо жить и ждать каждый день, что вам, как и мне, концы наведут. Под тот же лозунг и притянут всякого — «Смерть изменникам партии». Поганой сукой лизанная такая-то жизнь, как считаете? Ить если каждую минуту за жизнь свою трястись, то жить-то когда? На этом и кончим, пожалуй. Чего электричество жечь? Давайте приговаривайте, не томите.