Заметив вялый (поскольку и без того хлопот хватало) интерес Алексеева, капитан госбезопасности пояснил, не дожидаясь вопросов:

– С нами поедут. Догадываешься, кто такие?

– Догадываюсь, – равнодушно кивнул Степан, без особого любопытства разглядывая окровавленные, избитые лица. – Те самые, что лагерь фрицам сдали?

– Они самые. Предатели, мать их! – Обычно сдержанный особист добавил несколько весьма нелитературных выражений. – Сознались уже, заодно и подельничков своих с потрохами сдали! Жаль, не местные, из соседней станицы, никак не арестуешь. Ну да ничего, имена-фамилии теперь известны, никуда не денутся. Кстати, прав ты оказался, про лагерь «Ворона» фашисты и на самом деле уже знают. Вовремя мы Филимонова уговорили с нами уходить, иначе прямиком в засаду бы и угодил.

– Так, а их-то с собой зачем тащить, коль вина доказана? – искренне удивился морпех. – Расстрелять – и все дела.

– То есть как это зачем?! – возмущенно вскинулся Шохин. – Расстрелять, ага! Слишком легко! Нет уж, их по всей строгости закона судить будут. Так, чтобы весь край узнал, вся страна, чтобы фотографии в газетах! Да и поработать с ними еще требуется, наверняка многое не рассказали, утаили. Ничего, отправим на «большую землю», мои товарищи с ними разберутся. А ты – расстрелять.

– Как знаешь, – пожал плечами Степан. – Лишь бы не сбежали по дороге.

– Не сбегут, – недобро прищурился особист. – Уж это я тебе гарантирую. Не дадут им товарищи сбежать, – Сергей кивнул в сторону конвоиров. – Я их и так еле-еле отбил, не позволил на месте порешить. Так что не сбегут, не переживай!

– Да я как-то и не переживаю, знаешь, – хмыкнул Алексеев. – Ладно, потопал я к своим танкистам, минут через десять нужно отчаливать.

– Ага, давай, – согласился контрразведчик. – Только ты это, поосторожнее там, хорошо? Я ведь, сам понимаешь, вообще права не имею тебя отпускать, постоянно должен рядом находиться. Да только как? Не в танк же следом лезть – пользы там от меня, как с козла молока, только мешать стану.

– Понимаю, – кивнул Алексеев. – Не переживайте, тарщ капитан, ничего со мной не сделается. Да и Лешка присмотрит, вы ж не просто так его в мой экипаж мехводом назначили. Собственно, я и не против, сработались мы с ним, грамотный парнишка. Короче, нормально все будет. Вы, главное, сами тоже поостерегитесь, меня хоть броня прикрывает, а вам в этом радиофицированном тарантасе любая пуля опасна.

– Не каркай! – с досадой буркнул Шохин. – Нормальный броневик, только уж больно тесный. Да и вообще, куда мне от радиостанции? Сеанс через полтора часа, а без него мы, сам понимаешь, словно слепые кутята тыкаться станем. Все, исчезни с моих глаз!

Степан и исчез. А потом еще и уехал, на трофейном танке. Из башни которого сейчас и торчал, словно прыщ… впрочем, об этом уже говорилось выше…

В наушниках снова раздался голос Ардашева:

– «Первый» – всем номерам. Дозор прошел развилку, на посту не остановили. Продолжаем движение. Скорость не снижать, в люках не торчать, слушать команды.

Спустившись в боевое отделение, старлей облегченно выдохнул: что ж, пока все идет на удивление неплохо. По крайней мере, сразу останавливать колонну обосновавшиеся на развилке фельджандармы не стали. То ли дрыхнут – до рассвета совсем ничего осталось, самое сонное время, – то ли просто идущая в направлении фронта бронетехника с пехотой не вызвала у них никаких подозрений. Впрочем, первое – вряд ли, растянувшуюся на добрых двести метров лягающую траками и ревущую моторами колонну только мертвый проспит. Просто не стали связываться, поскольку даже в страшном сне не могли представить, что внутри идущих по своей территории грузовиков и танков окажутся русские. А так? Колонна как колонна, одна из многих подобных. Главное, что движется в правильном направлении, в сторону фронта. Так что незачем и напрягаться: ночной рейд – далеко не сахар, старшие офицеры наверняка на взводе от усталости, а конфликты никому не нужны. Вот если б они в станицу свернули, тогда да, могли возникнуть вопросы…