– На этот счет ничего сказать не могу. Во время нахождения в тылу противника в каких бы то ни было подозрительных действиях товарищ капитан государственной безопасности Шохин ни мной, ни моими бойцами замечен не был, контактов с врагом не имел и никакого пакета ни от кого не получал. Да и затруднительно было бы фрицам ему что-либо передать – к тому времени, как товарищ капитан подошел, мы тех егерей уже перебили, о чем я в соответствующем рапорте вчера и указал.

– А если подумать? Вы ведь понимаете, товарищ лейтенант, – пока еще «товарищ лейтенант», – что мы умеем спрашивать и иначе? И рассказать все что знаете в любом случае придется? Нет, я ни в коем случае не давлю, у вас есть время подумать. Лично я склонен предполагать, что вас просто-напросто использовали втемную. Что, разумеется, не освобождает от ответственности – время сейчас военное, со всеми вытекающими отсюда последствиями и серьезностью наказания. Но если вы поможете разоблачить фашистского шпиона… понимаете, о чем я?

– Понимаю, – равнодушно пожал плечами Алексей. – Просто не о чем рассказывать.

– Ну, что ж, тогда придется…

Что именно ему придется, лейтенант Лапкин так и не узнал – помешал внезапно зазвонивший телефон. Подняв трубку, майор бросил стандартное «Коболев у аппарата», несколько секунд слушал, с каждым мгновением меняясь в лице.

– Да, понял! Разумеется, с ним все в порядке. Слушаюсь!

Вернув трубку на рычаги, он решительно затушил недокуренную папиросу в и без того полной окурков массивной пепельнице.

– Все, товарищ лейтенант, закончились наши разговоры. Приведите себя в порядок, через сорок минут вас ждет товарищ народный комиссар. Кабинет желательно не покидать – теперь это не приказ, а убедительная просьба. Как будете готовы, я провожу.

– А как же абвер и дезинформация? – не удержался Лапкин. – Выходит, я больше уже не сообщник фашистского агента, что ли?

Коболев досадливо поморщился, внезапно перейдя на «ты»:

– Лейтенант, ну ты же сам все прекрасно понимаешь! Никто тебя ни в чем не подозревает, да всерьез и не подозревал, но и без проверки было никак нельзя – думаешь, мало вокруг настоящих шпионов и диверсантов? Поверь мне, хватает. Лично я максимум по четыре-пять часов в сутки сплю, да и товарищи мои не больше. А тут еще ты с этим пакетом как снег на голову – мол, «мне лично к товарищу Берия надобно, причем срочно»! Мой тебе совет: ты свои фронтовые привычки, чуть что за оружие хвататься, забудь. Повезло еще, что не пристрелили сгоряча, нервы у ребят тоже не железные. Так что учти на будущее.

– Виноват, вырвалось, – искренне смутился Алексей. – Устал просто немного. Обязательно учту.

– Да понимаю я все, не за что и извиняться. Собирайся, опаздывать нельзя.

– А протокол? – нахмурился лейтенант, кивнув на лежащий перед майором лист. – Подписать разве не нужно?

– Этот-то? – усмехнулся Коболев, разрывая наполовину заполненный лист (до Алексея только сейчас дошло, что сегодня майор практически ничего и не записывал – в отличие от вчерашнего дня) сначала напополам, затем еще и еще раз. – Нет, не нужно. Теперь ты уже не в моей компетенции, так что вряд ли мы еще раз увидимся. Ну, и чего застыл? У тебя полчаса – когда вернусь, чтобы был готов!