– Живой, как видишь, – не стал спорить морской пехотинец. – С Ильей что? Погиб?

– Погиб, – подтвердил особист, кивнув на пробоину. – Он вон там сидел, с самого края. Как крыло оторвалось и в борт ударило, его в сторону и отбросило. Сразу насмерть. А пилот где, в кабине?

– Угу, в кабине. Навечно. Мы ему по гроб жизни обязаны, если б не Толик, размазало бы нас по земле, на радость фрицам, даже и хоронить нечего было. Ладно, все, времени в обрез. Давайте собираться в темпе вальса, уходить нужно.

– В смысле – уходить? – опешил контрразведчик, переглянувшись с Гускиным. – Дождемся наших, неужели никто не заметил, как самолет падал? Тут тыловых частей полно, скоро приедут, помогут. Вернемся в Геленджик – доложимся.

– В том, что приедут, нисколько не сомневаюсь, – согласился Степан. – Вот только вряд ли наши. Короче, товарищ капитан, разрешите доложить: мы на территории противника. Ориентировочно – километрах в пятнадцати от линии фронта, может, и дальше. Так что касательно того, что наше падение видели – не сомневаюсь. Как и в том, что скоро сюда приедут. Правда, не наши, а кое-кто другой.

– Шутишь, старлей? – изменился в лице Шохин. – Как мы могли к немцам залететь?! Нас же над своей землей подбили?

– Серега! – наплевав на субординацию и на то, что они не одни, рявкнул Алексеев. – Мы – в немецком тылу, нравится тебе это или нет! Мне лично – категорически не нравится, но мое мнение, к сожалению, ничего не изменит! Карта с летным маршрутом у меня есть, сориентируемся. Остальное объясню позже, как подальше отсюда отойдем. Ну?

Несколько секунд особист еще колебался, принимая решение, затем решительно взглянул на старшего сержанта:

– Леха, уходим! Собери оружие, найди наши вещмешки. Давай бегом, слышал же, фашисты могут вот-вот появиться! Выполняй!

Дождавшись, когда осназовец двинется в хвост самолета, как понимал Степан, разыскивать их оружие, которое он же и посоветовал замотать в чехлы, Шохин прошептал:

– Степа, ты точно уверен? Не мог пилот ошибиться – это ведь он тебе сказал, что мы за линию фронта забрались?

– Не мог, Серега, гарантирую. Сказал же, потом расскажу. Мы однозначно в их тылу, как навскидку – где-то к северо-востоку от Новороссийска. Не столь и далеко, к слову, хотя нужно карту смотреть.

– …! – эмоционально сообщил контрразведчик. – Ситуация…

– Та не то слово, – хмыкнул Степан, с усмешкой добавив: – Кстати, если ты меня как особо важного секретоносителя решил вот прямо сейчас пристрелить – так даже не думай. То, что мне к фрицам в плен никак нельзя – я в курсе и сдаваться не собираюсь. У меня после Абрау-Дюрсо теперь всегда последняя граната в отдельном кармане припрятана. Но и пожить еще тоже планирую, так что не дури, очень тебя прошу.

– Совсем охренел?! – возмутился Шохин, едва заметно вильнув взглядом. Если бы Степан не успел к нему более-менее привыкнуть за прошедшие дни – наверняка б ничего не заметил.

– Серега, я серьезно, – пристально глядя товарищу прямо в глаза, негромко произнес Алексеев. – Не дури, душевно прошу и где-то даже умоляю. Я ведь тоже буду готов, если что. Только нехорошо все это, неправильно. Враги мы с тобой, что ли? Если вдруг совсем подопрет, я первый тебя и попрошу… помочь, короче. Ну, ты меня услышал? Мы поняли друг друга?