Она выглядит немного испуганной и некоторое время молча размешивает молоко в чае.

– Я… прихожу в себя, – осторожно отвечает она.

Взяв поднос с чашками, я иду в гостиную.

Сколько же лет я здесь не была? С конца девяностых, наверное. Тут все тот же узорчатый ковер, а вот кресла новые: оба нежно-розовые – едва ли пришлись Клиффу по вкусу.

– Самое трудное – это чувство вины, – говорит Бетси, опускаясь в кресло. – Все кажется, что я бросила его на произвол судьбы. – Она слегка улыбается и намазывает джем на булочку. – Все время думаю, как ужаснулись бы мои родители, если бы увидели, что я кричу на мужа, да еще на виду у всех.

– Жаль, меня там не было. Я бы тебя поддержала!

Бетси улыбается.

– Лина оказалась неплохой заменой.

– Нам стоило бы больше заботиться друг о друге. Давным-давно надо было убедить тебя уйти от Клиффа, и мне так жаль, что я этого не сделала.

Бетси задумчиво моргает и откладывает булочку.

– Тридцать лет назад хотела сказать тебе, что надо гнать Уэйда в шею!

Удивительно! Я всегда считала, что Бетси будет твердить, что жена должна быть с мужем и в горе, и в радости…

– У нас впереди еще несколько лет, – добавляет она спустя мгновение. – Давай пообещаем не молчать и смелее вмешиваться в дела друг друга?

– Давай! Обещаю! – говорю я, и Бетси вновь принимается за булочку. – Чаю подлить?

Спустя неделю я возвращаюсь из дома Мэриан и встречаю на улице Арнольда. На выходных приезжала Лина, и мы покрасили почти все комнаты на первом этаже. Сегодня я подкрашивала оставшиеся мелочи – так что на мне заношенные старые брюки и растянутая футболка.

Арнольд коротко кивает.

– О, Эйлин. Как жизнь?

– У меня все хорошо, спасибо.

С тех пор как я вернулась домой, наше общение уж очень странное. Точнее, я почти не вижу Арнольда, не считая того дня, когда исчезла Мэриан. После стольких лет, когда Арнольд чуть ли не каждый день появлялся в окне моей кухни или кричал через изгородь, его отстраненность вызывает у меня вопросы.

– Вот и славно. Ну, я пойду.

– Постой. – Я ловлю его за руку. – Хотела поблагодарить, что поддержал Лину и помогал ей.

– Рассказала про случай с машиной? – спрашивает Арнольд, глядя на мою руку, держащую его за пальцы. Он в рубашке с коротким рукавом, и кожа его нагрета солнцем.

– С машиной?

– Да, в принципе, ничего интересного! – Он бросает быстрый взгляд на вмятину в живой изгороди, над появлением которой я ломаю голову уже пару недель. – Хорошая девочка твоя Лина.

– Это точно! – с гордой улыбкой киваю я. – Словом, я тебе признательна.

– Ладно, до встречи. – Он идет к своей калитке.

Я хмурюсь – не особо часто мы теперь встречаемся.

– Может, зайдешь на чай? – кричу я ему вслед.

– Не сегодня. – Он даже не оглядывается.

Ох, как же бесит! Мы, конечно, годами друг друга изводили… И я никогда не приглашала его на чай… Но почему-то была уверена, что он согласится.

Но теперь что-то изменилось. И очевидно, Арнольд не собирается со мной это обсуждать.

Что ж, иногда с такими упрямцами, как Арнольд, нет другого выбора, кроме как подтолкнуть их к действиям.

– Ты что натворила?! – ревет Арнольд в мое кухонное окно. – Я сижу в гостиной и неторопливо откладываю книгу. – Эйлин Коттон! Иди сюда сейчас же!