– Все в порядке. – Она вздыхает глубоко и судорожно. – А ты сама-то выдержишь? Нервы из-за мамы, а еще эта история с Говардом…

Я вздрагиваю. Целый день гнала мысли о нем прочь.

– Значит, все было не по-настоящему? – спрашиваю я полушепотом, чтобы на кухне не услышали. Там уже звенят посудой, кто-то поставил чайник. Видимо, поняли, что Мэриан в порядке, и успокоились, но уходить пока не собираются. – Он так убедительно говорил о своих чувствах…

– Мошенники это умеют, бабуль, – сочувственно говорит внучка. – Вроде милые, добрые и будто бы уже влюбленные в тебя… А потом просят денег. И не один раз! Нам очень повезло, что дело не зашло слишком далеко.

Я вновь вздрагиваю, и Лина берет меня за руку.

– Поначалу его дружелюбие меня удивляло. Но со временем я привыкла. Мне даже это нравилось. – Я вздыхаю. – Старая дура.

– Не наговаривай на себя! Во всем я виновата. Надо было предупредить, сколько мошенников в интернете. Хотя такой, как этот, любого мог обмануть.

– Я же в него почти влюбилась, – говорю я шепотом. – Он вообще был настоящим? Его хоть звали Говард?

– Кто ж знает, бабуль? Понимаю, это ужасно, когда тебя так обманывают. Хочешь, я попрошу всех уйти и мы спокойно поговорим? – Лина бросает взгляд в сторону кухни.

Я качаю головой.

– Нет, я рада, что они здесь. – Я расправляю плечи. – И вообще, это я должна заботиться о тебе, учитывая, какой у тебя был день. Приготовлю горячий шоколад, и ты сможешь поплакать у меня на плече.

– Мое плечо тоже к твоим услугам. – Она обнимает меня и тихонько говорит на ухо: – За два месяца я узнала, что если вы с человеком близки, то можно и плечо подставить, и самой поплакать.

Я слышу улыбку в ее голосе. Она смеется над собой, но все равно говорит это вслух. Лина двухмесячной давности такого бы ни за что не сказала.

– Боже, во что я превращаюсь, когда провожу слишком много времени с мамой, – говорит Лина, смеясь сквозь слезы. – Того и гляди начну собирать чертовы кристаллы.

Вновь раздается стук в дверь.

– Я открою. – Лина откашливается. – А ты обещала приготовить шоколад.

В дверях кухни я оглядываюсь.

– Лина, – говорит низкий и спокойный голос, – ты в порядке?

Джексон замер на пороге. Широкое открытое лицо, добрые голубые глаза, поношенная рубашка, слишком тесная в плечах. Мне хочется броситься к нему в объятия и зарыдать у него на груди, но я чувствую, что это было бы неразумно.

– Заходи, – коротко говорю я. – К нам полдеревни набилось.

Я провожаю его в гостиную, где члены Дозора устроились на диване и в креслах.

Джексон останавливается в дверях и оглядывает комнату.

– Почему вы все сидите лицом к пустому месту?

Раньше это было самое важное место – там стояла кровать Карлы. Бабушка тоже об этом подумала – я замечаю, как она прикрывает глаза.

Обвожу комнату взглядом и замечаю мусорное ведро с той ужасной фотографией сестры. Почему я сразу не поняла, как отчаянно мама хотела перемен, как сильно она в них нуждалась?

Меня охватывает знакомая жажда действий – именно из-за нее я предложила бабушке поменяться местами. Хотя на этот раз стоит придумать что-то менее радикальное.