– Куда, Арнольд? – невинно спрашиваю я, заходя в кухню. – На улицу или достаточно подойти к окну?

Щеки его раскраснелись от гнева, очки немного перекосились – и у меня возникает странное желание открыть окно и поправить их.

– Изгородь. Где она?!

– Ты про изгородь между твоим и моим садом? – беззаботно переспрашиваю, вытирая стол тряпкой. – Племянник Базиля срубил ее по моей просьбе.

– Когда?! Еще вчера она была на месте!

– Он за ночь справился. Говорит, что ему лучше всего работается при свете фонарика.

– Да не мог он такого сказать! – рычит Арнольд, чуть ли не прижимаясь к стеклу. – Ты же заставила его работать ночью! Зачем, Эйлин?! Теперь у нас один большой сад и нет границы!

С напускной беспечностью я порхаю по кухне, протирая шкафы и полки, но украдкой поглядываю на его побагровевшее лицо.

– Вот и чудесно, правда? Намного больше света!

– Зачем ты это сделала?! – негодует Арнольд. – Ты же насмерть стояла, когда я хотел убрать изгородь и поставить забор.

– Что поделать, времена меняются, – отвечаю я с улыбкой. – Ты все отказываешься зайти, вот я и упростила задачу.

Арнольд молча смотрит на меня через окно, и я замечаю, как расширились зрачки его карих глаз. И вдруг он начинает смеяться.

– Господи! Да ты специально меня изводишь, да?! Знаешь, Эйлин Коттон, ты ничем не лучше влюбленного подростка. Что дальше? Будешь дергать меня за волосы?

– Пардон, что ты сказал?! – Я стараюсь говорить возмущенно и обиженно, и все же у меня вырывается: – И что там дергать-то? И так почти ничего не осталось!

– Ну что ты за женщина?!

– А сам-то? Говоришь, скучал по мне, а потом которую неделю игнорируешь. Что с тобой происходит?

– Что со мной происходит?! – Стекло запотевает от его дыхания. – Знаешь ли, это не я посреди ночи срубил прекрасную изгородь!

– Хочешь знать, почему я это сделала, Арнольд?

– Еще как хочу!

– Я решила, что это будет забавно!

– Забавно?

– Ага! Мы с тобой которое десятилетие препираемся, кому что принадлежит, чье дерево бросает тень на чью клумбу и кому какой куст подрезать. Ты становился все сварливее и сварливее, а я все злее и злее. Но знаешь, Арнольд, почему мы такие? Да из-за нашей первой встречи!

Арнольд открывает и закрывает рот.

– Не притворяйся, что забыл. Не поверю.

– Не забыл.

Арнольд тогда был женат на Регине, матери Джексона. Странная женщина: коренастая, с тугими кудряшками и стиснутыми кулаками. Я была замужем за Уэйдом.

– Не было ничего особенного в нашей первой встрече, – говорит Арнольд.

Опершись на края раковины, я подаюсь вперед. Арнольд виден в окне по плечи, как на портрете.

– Вот и я себе так говорю. Что нет смысла зацикливаться на прошлом. И уж тем более что-то обсуждать. Особенно когда ничего особенного не произошло.

– Именно так!

– Но ведь почти произошло, не так ли, Арнольд?

Сердце бьется слишком быстро.

Арнольд поправляет кепку – руки у него обветренные и мозолистые, – но очки так и остаются набекрень. Да что же он молчит?! Если окажется, что ничего и не было и я сама все додумала…

– Еще чуть-чуть – и случилось бы, – наконец соглашается он.

Я закрываю глаза и выдыхаю.