«А они меня все-таки любят», — подумал он.

И еще он заметил, что баба Сима и дед Шаня держатся за руки.

Снова захлопали в ладоши осины вдоль обочины, зааплодировали удачному финалу нерассказанной вслух истории. И так защипало в носу, что Сережа смущенно отвернулся.

А он-то думал: в лесу страшно! Что там лес! Вот баба Сима с пламенной воспитательной речью — это да! Отгудев, как паровозная труба, на одной басовитой ноте, бабушка резко прекратила браниться и принялась спешно оглядывать Сережу, похлопывая по спине и плечам — будто пыль из него выбивала.

— Целый, шельмец!

Стартовали уже в сумерках. Бегемотик трясся на ухабах, и сон немилосердно смаривал. Уже каждый по пятому разу пересказал, что пережил за этот день. Да и историю о том, как он умудрился потеряться, Сережа, наверное, раз десять излагал. Все — и про белые грибы, и про Жулькин башмак, и про ежика. Только про травника «ВИТЮ» молчал. Почему-то захотелось оставить чуточку от этой тайны себе, и Сережа даже подумал — а правильно ли это, не пожадничал ли он, да и «утаить» — значит ли «соврать»?

— А что это у тебя на руке? — спросила Анечка, кивая на повязку из подорожника и пижмы.

— Да так… — не знал что сказать Сережа. — Сувенир из леса.

Она наклонилась к самому его уху и прошептала: — Мы с Мишей видели, ты кому-то махал рукой. Туда, в лес. И тень будто шмыгнула…

Мишка обернулся и кивнул.

— А вы как думаете? — чуть слышно ответил Сережа и сделал загадочные глаза. — Повязка вот. Тень. Машина сама открылась. И белые у меня в корзинке… А?

— А? — хором ответили Миша с Анечкой.

Сережа приложил палец к губам: т-с-с!

— Ты что, встретил кого? — округлила глаза Анечка и затрясла кудряшками, мол, молчи, молчи. Подумала и осторожно добавила: — Грибника?

— Холодно.

— Егеря? — шепнул Мишка.

— Чуть теплее, — подумав, ответил Сережа.

— Кикимору? Лешего?

— Ну… Тепло.

— Неужели Лесовика? — выдохнула Анечка.

— Горячо-о-о! — с гордостью подмигнул им Сережа.

Минуту ехали в тишине. Уставшая Жулька спала на коленях у тети Вали. И даже немного похрапывала. Сережа все еще держал сжатым кулачок — не весь, только четыре пальца загнул, чтобы не забыть названия трав, которые узнал сегодня.

— А страшно было? — снова зашептала Анечка и поежилась.

Сережа рассмеялся.

— Да не существует он, Лесовик. Сказки детские. Сама же говорила.

Анечка обиженно надула губу.

— Ну признайся, что тебе — жалко? Какой он? В фуражке, да? Уродливый?

— И вовсе нет… — протянул Сережа. — Даже симпатичный. На гриб похож. Только старый. Элегантного возраста.

— Ох, ребятишки, вы и выдумщики! — рассмеялась тетя Валя, и Сережа понял, что шепчутся они слишком громко.

— А как же ты от Лесовика убежал? — не унималась Анечка.

— А очень просто. Если в него не верить — он это чувствует и звереет. А если ты с ним, как само собой… Ну, в смысле, встретил и встретил, чего в лесу не бывает… То он очень даже добрый. Булкой вот накормил, к машине вывел.

— А я всегда верил, — завистливо буркнул Мишка. — И я!

Сережа подмигнул им.

Машина мчалась в город. Заметно стемнело, и на небе появилась круглая, как головка сыра, луна. Сережа выглянул в окно. Лес за обочиной иногда расступался, давая место просеке с высоченными столбами линии электропередачи. Они стояли, широко расставив длинные тонкие ноги, и сквозь них луна напоминала Сереже знак качества.