Хоть сегодня он угодил в солнечное утро. Чистое голубое небо, которое бывает в Сибири в ясный солнечный день. Белый снег блестит и поскрипывает под ногами, хочется вдохнуть полной грудью, чтобы холодящий вдох дошел до самого пупка. И так продышаться, пока легкие не замерзнут, и потом опять в тепло. Эх, красота. Тимофеич улыбнулся в первый раз за долгое время. Задержал вдох. Аннушка любила зиму, и мороз, и лыжню, и чистый снег во дворе. Ну что же, жизнь продолжается! Эх, хорошо!

Когда Тимофеич увидел на снегу окурок, его как ударило. Он все вспомнил, правда очень расплывчато и туманно. Как он звал смерть, как она пришла в образе какого-то мужика, как он орал на него. Как он представил, что вся семья собралась за большим столом. Четыре месяца, чтобы… Это он запомнил хорошо. То ли привиделось, то ли правда кто заходил. Тимофеич решил пока никому про встречу не рассказывать. Скажут, рехнулся.

Он на удивление быстро вышел из запоя. Что я, алкаш какой? Скоро собрал детей и внуков вместе.

Обсудили, как ему лучше жить дальше. Тимофеич навел порядок в доме, в хозяйстве, переписал дом и участок на сына, чтобы тот занялся продажей. Потом ему купят квартиру поближе к детям. А сам пока поедет к брату на Дальний Восток, потом погостит у сестры на Урале.

Вернувшись от родственников, Тимофеич месяц пожил у дочери, еще месяц — у сына, радуясь внукам.

Все это время он мысленно составлял отчет о своей жизни. Что хорошего. Что плохого. О чем жалеет, чего в жизни недоделал? Хорошую жизнь они прожили с женой. Встретились в молодости. Он пришел устраиваться на завод. Она принимала документы. Как-то все само собой получилось. Увидели потом друг друга в кинотеатре, обратно он пошел ее провожать, а через четыре месяца поженились. Не было особенных страстей, вроде бы он ее ждал, а она его.

Он все успел. И с друзьями на охоту, и на рыбалку, и в баню. Ну, гулял, правда, не без этого. Вечно пропадал в гараже. Там опять друзья. Аннушка дома по хозяйству, детей растила. По службе он тоже все успел, дорос до начальника цеха. Зарабатывал неплохо. С детьми мало занимался, но они любили его, ценили редкие дни, когда он бывал дома, а не бросал их, уезжая с друзьями на все выходные.

Июньским вечером они с сыном вспоминали мать, детство.

— А что, сынок, хорошую жизнь мы с матерью прожили. Об одном жалею, что мало ей времени уделял. Она прекрасным человеком была. Мудрая женщина, красивая. Так мне повезло. Я матери все обещал на курорт вместе. Так и не поехали никуда. Без меня не хотела.

Вечером, укладываясь спать, Тимофеич смотрел на портрет, который возил с собой. «Прости, Аннушка, не дал я тебе, сколько заслуживаешь. Прости, родная. Буду жить дальше с мыслями о тебе».

Ночью он умер во сне, ровно через четыре месяца после того, как позвал Смерть.

Это случилось к концу первого курса, когда я все-таки свыкся с мыслью, что некоторым людям все же больше нравится, когда я отдаю им честь, чем когда этого не делаю. Я вдруг осознал, что моя юношеская уверенность в глупости взрослых постепенно проходит, и людям молодым, таким, каким сейчас стал мой сын, стоит поразмыслить насчет мудрости, переходящей от поколения к поколению. А произошло это весной, и если вы уж так хотите знать точно — в мае (это для тех, кто решит проверить некоторые факты). Наше артиллерийское училище, куда меня, по словам мамы, «с трудом затолкнули», было невероятно престижным, для меня же весь его престиж сводился к местонахождению на окраине города — в одной остановке от дома бабушки.