Ей не нужно было задумываться об этом, и вовсе не из-за клятвы верности принцессе. То, что это – чистая правда, Лотти подсказывало сердце. И пускай тучи сгущаются, пускай даже ей придется пожертвовать жизнью, но год, проведенный с Элли, стал для нее самым счастливым с тех пор, как умерла мама. Рядом с Элли она максимально приблизилась к тому, чтобы исполнить обещание быть счастливой. Лотти словно обрела ту часть себя, об утрате которой не подозревала.

– Мое место – здесь, – чистосердечно сказала она, стиснув руку подруги. По ее щекам текли слезы, но Лотти не обращала внимания. – Только с тобой я по-настоящему счастлива. Ты делаешь меня лучше.

В отчаянной попытке сдержать нахлынувшие чувства Элли сморщилась и громко шмыгнула носом. Она притянула Лотти к себе и обняла – так крепко, что та едва могла дышать.

– А ты – меня, – прошептала принцесса ей на ухо.

Троица расположилась на кровати Элли, застеленной черными шелковыми простынями. Джейми сидел на краю, уронив голову в руки, точь-в-точь как роденовский «Мыслитель». Элли раскинулась посередине и разглядывала узоры на деревянных панелях, которыми был обшит потолок. Ее голова лежала на коленях Лотти, а сама Лотти рассеянно гладила принцессу по волосам.

– Это моя вина! – воскликнула Элли.

Рука Лотти ненадолго замерла.

– Мы все знаем – виновата я одна, – продолжала принцесса. – Они тоже знают и делают это, чтобы наказать меня.

Джейми издал странный звук, похожий на фырканье. Ребята обсуждали наказание, назначенное преторианцу, и в Элли проснулся прежний пыл.

– Сэр Олаф просто отправит меня на дополнительные тренировки, – Джейми откинул со лба волосы, – а тренироваться я люблю, так что это совсем даже и не наказание.

– Но принцип-то, принцип! – пробурчала Элли с надутой губой, выразительно потрясая в воздухе кулаком.

Лотти припомнила, какой свирепой может быть принцесса, и улыбнулась себе под нос.

– Разве оно того не стоило? – хихикнула она.

Элли опустила вскинутую руку, Джейми обернулся. Оба вопросительно посмотрели на нее.

– Я имею в виду не только наказание, – пояснила Лотти, – а всю историю с похищением. Это определенно того стоило.

Элли рывком села, и Лотти отпрянула, чтобы не столкнуться с ней лбом. Принцесса и преторианец переглянулись, а потом уставились на Лотти как на сумасшедшую.

– В каком смысле? – изогнула бровь Элли.

– А вот в каком. – Лотти выпрямила спину, словно приготовилась к долгому рассказу. – Я увидела, как ты, Элли, босая, бешеным ураганом несешься по снегу и разносишь фургон, точно хищный зверь. – Лотти расхохоталась. Чем больше она об этом думала, тем смешнее ей становилось. Если уж выбирать между душевной травмой и весельем, она предпочитает веселье. – А когда вспыхнули фары, я сперва решила, что ты… – Лотти сделала паузу, чтобы отдышаться, – ангел. – Продолжая смеяться, она утерла скатившуюся из глаза слезинку.

На лице Джейми появилась мрачная улыбка. Лотти знала: он понял, что таким способом она справляется с тяжелой ситуацией. Способ самого Джейми заключался в том, чтобы оставаться внешне невозмутимым.