Пальтецо не угодно ли на меху гагачьем, с шелухой рачьей?

Для мадамочки-супруги — ломовые подпруги на шелковой подкладке, на шерстяной байке…

Купил, так не задерживайся, а то дождик пойдет — товар раскиснет!

Приходите еще, знакомым порекомендуйте, родным похвалите!

Дай вам бог столько здоровья, как на вас сидит этот пиджак!

Адресочек наш не запамятуйте: Продувной ряд, Муромский лес, в нем седьмой навес, от дороги влево, где заячья тропа на прогон скота; прямо не идите, взад не заворачивайте — сразу найдете!

Не оставьте еще когда, продаем дешево, складно, одеваем, рядим, охаживаем, покупателев на сто годов приваживаем!

Шуба для доброго купца-молодца! Приклад — моржовый; воротник — ежовый, а вокруг всех прорех еще нашит рыбий мех. В один рукав ветер гуляет, в другой метель прометает, от тепла зимой зуб на зуб не попадает!

Тебе носить не дипломат, а золотарский поднаряд!

(«Золотарский» — от «золотая рота» — гренадерский, одетый в парадную форму дворцовый караул. В данном случае — насмешливое сравнение рваных, спившихся, занимающихся очисткой выгребных ям людей. Возможно, что «золотарями» в насмешку именовали специалистов по очистке выгребных ям в связи с их профессией «вывозить, убирать „золото“», т. е. то, «что дорого стоило, на что золото потрачено». «Поднаряд золотарский» — насмешка над лохмотьями опустившегося человека или над обычным грязным одеянием «выгребников». «Золотарь» встречается и как определение профессии ювелира.)

Брюки наши хорошие, люди — не хают, собаки — не лают, о них мадамы вздыхают. Надевай, домой в обнове поезжай, жена с детьми увидит — резону лишится!

Мех — бухарский кот, заберет от него цыганский пот!

Для твоей рябой рожи — две худых рогожи, да полторы змеиных кожи, да сказать сто раз: «Помилуй боже!»

Тебе, я вижу, пальто надо не на ватине, а на свиной щетине. Попроси пастуха — он тебе по волосу все тепло соберет!

Давай дело-то делать, да по рукам! По рукам, да в баню — я тебе уступлю мою рыжую Матаню! Идет? Сколько за брюки не жаль? Четыре рубля? Нет, друг ситный, в домашних походишь, от городских у тебя губа распухнет. Шесть с полтиной — последнее слово! Ну, ну, лети дальше!

(«По рукам, да в баню!» — распространенное выражение, которое мне приходилось слышать и от профессиональных бродячих скоморохов.)

Не на клею тебе продал, а от руки шитое. Износу вещи не будет, на железной нитке. Не веришь? Бабе своей дома не верь, без тебя небось сейчас с дружком сидит да прохлаждается, а ты время тянешь. Бабе не верь, а мне доверяйся — я не за наживой гонюсь, а за покупателем, а бабенка твоя сласти любит! По-богатому любит жить… А мы с тобой люди бедные — в трубы дуем медные. Только за себя-то постоим еще — кому туго, кому любо, а нам очень хорошо. Ну, с двух слов… Пять рублей шестьдесят и бери брюки — на две ноги, франти! Меньше не отдам, наживаю один целковый!

(«Не на клею тебе продаю» — очень типичное выражение для московских сухаревских маклаков. По рассказам старых торгашей, практиковался следующий прием продать для сохранения времени незаконченную работой вещь. Скроенную ткань «сметывали», края загибали и, промазав клейстером, т. е. разведенной в горячей воде мукой, склеивали и утюжили. Получалось полубутафорское носильное платье, которое размокало от первого дождя и требовало дополнительной работы портного. Продавали «клеенки» всегда с рук, на улице, как бы случайно и преимущественно наивным провинциалам.)